Гитлер. Неотвратимость судьбы

Запад был ошеломлен той легкостью, с какой Гитлер покорил тех самых поляков, которых Чемберлен назвал «великой мужественной нацией». При этом почему-то никто не хотел принимать в расчет куда более слабую техническую оснащенность польской армии по сравнению с уже казавшимся непобедимым вермахтом. Однако английский премьер не только проливал слезы по поводу поражения «великой мужественной нации», но всерьез думал и о захвате Норвегии. Оно и понятно! Завладев портами Нарвик и Берген, английский флот получал возможность перерезать единственный незамерзающий путь, по которому в Германию транспортировалась столь нужная ей железная руда. Помимо доставки жизненно необходимого Третьему рейху сырья Англия могла бы помешать германскому подводному и надводному флоту пользоваться весьма удобными норвежскими прибрежными водами и помогать Финляндии.

Как это ни печально для Черчилля, но он был не одинок в своих мечтах. Те же самые планы вынашивал и главнокомандующий германскими военно-морскими силами адмирал Редер. Он делал все возможное, чтобы обратить внимание фюрера на Норвегию, но тот слушал его без особого внимания. Как это бывает, помог случай, и после того как немецкое вспомогательное судно «Альтмарк» с 300 английскими пленными на борту было атаковано в феврале 1940 года в норвежских территориальных водах английскими кораблями, Гитлер приказал штабу ОКВ проработать планы оккупации маленькой северной страны.

И снова повторилось все, что уже было с Австрией, Чехословакией и Польшей. Генеральный штаб планы разрабатывал, но куда больше говорил о все новых трудностях в захвате Норвегии. Конечно, Гитлеру не нравилось, что военные больше говорили, чем делали, стараясь застраховать себя от любых неожиданностей. Дело было даже не в его неприязни к штабникам. Он терял драгоценное время, а вместе с ним и тот самый фактор внезапности, на который он всегда будет делать и делал свою ставку. И когда 1 марта 1940 года фон Фалькенхорст представил ему план оккупации Дании и вторжения в Норвегию, фюрер с радостью одобрил его.

В ночь с 6 на 7 апреля чуть ли не весь германский флот вышел в море с тысячами солдат вермахта на борту. Гитлер затаил дыхание. Стоило только англичанам или норвежцам поднять тревогу, и его план рухнул бы как карточный домик. К счастью для фюрера, ему удалось выиграть эту войну нервов: никто не заметил его кораблей, и на рассвете 9 марта германские войска захватили порты Нарвик, Трондхайм и Берген, а вечером того же дня фон Фалькенхорст доложил фюреру об оккупации Норвегии и Дании. Да, это был успех, но дался он дорогой ценой. В морском бою в Нарвик-фиорде было потоплено 9 немецких миноносцев и выведено из строя несколько крейсеров. Это стоило фюреру сильного нервного потрясения, после которого он долго не мог прийти в себя.

На этом дело не кончилось: в апреле франко-британские экспедиционные войска высадились в Нарвике, намереваясь перекрыть Германии доступ к вывозимой из Швеции железной руде, и мало кто в окружении Гитлера сомневался в том, что Дитлю придется сдаться. Волновался и фюрер. «Гитлер, — писал А. Буллок в книге «Гитлер и Сталин», — по-видимому, дошел до полного нервного истощения, и он то раздражался взрывом бурного негодования, то впадал в молчаливую задумчивость, сидел, сгорбившись, в углу, вперив взгляд в пустоту перед собой. В дневнике Йодля читаем запись от 14 апреля: «История страшная». 1-го он отметил: «При каждом неблагоприятном сообщении фюрер начинает думать о худшем». В один из моментов Йодлю пришлось постучать костяшками пальцев по столу и с укором сказать: «Мой фюрер, в каждой войне бывают моменты, когда Верховный главнокомандующий должен держать себя в руках!»

Только в конце апреля Гитлер сумел справиться с волнением и согласился, не признавая этого, что Йодль был прав: Нарвик можно отстоять, а положение англичан намного хуже, чем немцев. Наконец 30 апреля Йодль смог доложить ему, что между Осло и Трондхаймом установлена связь: «Фюрер вне себя от радости. Пришлось за обедом сидеть рядом с ним».