Гиперборейский Гимн

Утвержденная личность – солнечной природы. Это альфа и омега гиперборейской философии, единственное верование на земле, которое не умрет никогда в сознании людей. Все религии, не построенные на солнечном культе личности, погаснут и помрут в культуре человечества. Умирает и умрет окончательно христианство. Увянет цветок Лотоса. Отомрет иудаизм во всём, что в нём не солнечно, во всём, что в нём отпало от солнечного культа. Дальше будет жить, очищаясь и возвышаясь, религия Упанишад. В истории человечества бывали и будут покушения затемнить облик солнечной личности в человеке. Но как бы всемогущи по своим мотивам ни были эти посягательства, люди никогда не расстанутся с Аполлоном. От мучений и гонений любовь к светлому богу личности будет распаляться всё больше и больше в пожаре, сжигающем все искусственные загромождения на великом пути.

– 3 —

Анализируя разновидные культы Аполлона, мы всё ближе и ближе подходим к тем идейным разграничениям, которые мы установили на предыдущих страницах. Ликейский Аполлон, один из древнейших его вариантов, является в этом отношении характерным образчиком изучаемого культа. Прежде всего легенда сообщает нам, что юноши на Делосе распевали гимны ликейского старца Олена. Здесь усматривается связь позднейшего служения Аполлону с его более ранней формой. Затем сама Илифия приносится на помощь Латоне именно из Ликии: страна эта как бы участвует в созидании нового служения, нового миро- и богопонимания. Но каков же, спрашивается, этот культ на почве самой Ликии?

В «Илиаде» он обрисовывается коротко, но выразительно. Речь идет о том времени, когда Ликия управлялась Панда-ром, сыном Ликаона. Это был горячий почитатель стрелометателя Аполлона. Сам Аполлон снабжает его стрелами. «Пандар, дерзай, – читаем мы в четвертой книге «Илиады». – Порази Менелая, высокого славой. Прежде ж обед сотвори луконосцу ликейскому Фебу»[61]. В этих немногих словах Аполлон выступает перед нами, как бог войны, среди народа древнейшего происхождения, подпавшего под власть северных пришельцев. Имеются темные сведения о том, что в Ликии до того времени был распространен культ Диониса в первоначальной его пеласгической форме. Мы находим намек на это ещё и в позднейших легендах. Но не подлежит сомнению, что ко времени Троянской войны культ Диониса уже угасал окончательно в народе, а культ Аполлона стал складываться и принимать свои характерные для него ранние формы. Аполлон вошел в страну в ореоле борьбы и войны и потому он быстро сделался для сражающихся небесным полководцем. Это его первое воплощение, первый лозунг, исходящий из его уст, первый удар в набат, призывающий к героическому подвигу, первая манифестация его воли. Героизм является тем основным фундаментом, на котором построится всё будущее здание северного культа. Дионис ничего не завоевывает и не призывает к борьбе, занятый только муками и усладами собственного существования. Он пассивен и безволен. Аполлон же гиперборейских времён до последнего часа на территории воинственной Эллады всегда полон активной энергии и боевого устремления, имеющего почти всегда у него не характер самозащиты, а божественно империалистический характер. На страницах «Илиады» в образе могучего и отважного воина Пандара, черта эта выступает изобразительно и рельефно. Гомер среди первых греческих рапсодов, человек уже позднейший, по сравнению с Троянской войной, культуры, устремил свой прозорливый глаз на эту особенность мифологического образа, выразил её с лапидарной краткостью, положив перед нашими глазами кусок чистейшего пантеликонского мрамора.