Гештальт

Марине стало холодно, и она почти перестала его слушать, захотелось домой, там, наверно, все переволновались, пришлось позвонить домой и соврать про срочную работу. Матвея надо было выслушать, хотя смысл нужности тоже был непонятен. Матвей догадался, что Марина замёрзла, а может, она уже и тряслась. Он дал ей свой коричневый помятый пиджак. Почти как галантный кавалер, не сказав ни слова, и Марина молча приняла его.

– В полиции меня никто не бил, я там выспался на жёстком топчане в компании каких-то двух мужичков, мирно играющих в карты. Утром молоденький лейтенант допросил меня, уже не тот, что задерживал, а другой. Записав всё с моих слов и взяв с меня слово больше так не делать и примириться с соседкой по-хорошему (зачем мне проблемы), он отпустил меня и посоветовал сходить в магазин и предъявить некачественный товар продавцу или в службу потребителей обратиться. Эта мысль мне показалась удачной. Выждав следующего утра, я отправился в магазин «Шторка». Аринки за прилавком не оказалось, зато там была какая-то совсем непрезентабельная, с фигурой, как у зимнего яблока, бабёха. Я решил, что это уборщица подменяет Аринку в зале, пока та отлучилась. Мне стало ещё труднее говорить, я ведь воображал, что швырну эти шторы Аринке в морду прямо от двери, в её наглую, лживую морду. И заору громко, так, чтобы все слышали: «Дайте книгу жалоб, уважаемая Арина!» Составлял эту фразу весь путь от дома до магазина. Но хозяйки видно не было, и пришлось почти виновато прошептать:

– Аринку позовите, будьте добры!

Бабёха переступила с ноги на ногу и невзрачно, невиновато сказала:

– Нет такой!

От возмущения мне очень захотелось обидеть эту…с фигурой зимнего яблока, и я визгливо крикнул:

– Где же она?

– Не знаю такой, первый раз слышу!

– Первый раз! А я её знаю не первый раз! И пусть она заберёт свои…эти…эти… ламбрекены!

И я хлопнул на стол пакет со шторами. От штор над столом и прямо на зимнее яблоко полетел выхлоп пыли, густой и пахнущий плесенью. Эти шторы никогда не стирались. Продавщица брезгливо, одним пальцем раздвинула ручки пакета и прошипела:

– Уберите отсюдова своё тряпьё и не пугайте мне посетителей, дедушка! Неприлично ведёте себя, дедуля! Идите отсюдова, а то в полицию позвоню!

– Ты мне деньги, деньги за них давай! И я пойду! Всю пенсию отдал за них!

– Дед, иди отсюдова или я психушку вызову!

Мне было страшно, что приедет полиция или психушка, но желание увидеть Арину и отомстить ей было больше страха перед сильным ментом или бригадой скорой. Сделать я ничего не мог, я заплакал. Бабёха оказалась не злой и стала уговаривать меня уйти по-доброму, убеждая, что ничего она не знает, Аринки не знает, штор, как у меня, никому не продавала и желает мне только добра. Всхлипывая и не слушая её увещевания, я прошептал:

– В прокуратуру пойду!

На секунду продавщица замолчала, и в без того зловещем магазине повисла совсем уже нечеловеческая тишина. Голос её в тишине прозвучал резко и с издёвкой:

– Вали куда хочешь!

Она выкинула и меня, и пакет со шторами за дверь магазина и закрыла дверь на ключ! Больше в этот день магазин «Шторка» не открылся. Я честно ждал до темна, но тяжёлая дверь с мелодичными звуками колокольчиков больше не открывалась, и никто из неё не выходил и не заходил.

Сегодня я ходил к прокурорше, хорошо они одеваются, золото носят, косметика на лице, а ничего в людях не смыслят и в жизни не понимают. Я стал ей рассказывать, а она мне: «По существу, по существу давайте!» А ведь я ей всё только по существу и говорил: про неё, про обманщицу! Про Аринку и магазин её этот и шторы! А она говорит: «Дед! А может не стоит преувеличивать. Давно это у тебя случилось, покупка, значит! Брак мог от износа наступить.»

– А какой там износ-то? – Матвей смотрел на Марину мутными невидящими глазами, ответа не ждал. – Нету там износа, брак один, только брак её, Аринкин!

– А может и правда не стоит? Время потраченное? Переживания? Может, не стоит? – спросила Марина.

Матвей посмотрел на неё со злом, Марине стало страшно, что он может её ударить, она внутренне сжалась. А он вздохнул и безжизненно, словно ему очень больно, простонал: «Может! И я уже так думаю! Экспертизу назначили на следующий месяц, исследовать хотят!»

– Забери жалобу! – как можно добрее посоветовала Марина. – Забери и станет легче, спокойнее.

– Спокойнее… – забубнил он и ударил в грудь кулаком. – А тут покоя нету… Убить хочу её… Нету покоя!

– Ну представь, будешь ходить на заседания, в прокуратуру, слушать их, подписывать бумаги, ждать, опять ходить и так долго-долго. Зачем это тебе надо? Шторы-то уже не новые… И потом – столько времени прошло!