Гештальт

– Когда Арина пришла в мой дом, то после того, как мы потрахались, она, глядя в потолок и затянувшись дешёвенькой сигаретой, тихо проговорила: «Приходи ко мне в магазин, мы найдём тебе недорогие, но весьма привлекательные шторки в каждую комнату». И выпустила струю дыма куда-то между грудей десятого размера. Аринка – шикарная баба. Она имела собственный магазин штор и не ленилась там сама работать, все думали, что она – простой наёмный продавец с небольшой зарплатой продавца. И я подумал, что новые шторки – символ новой моей жизни вместе с нею, и что они невероятным образом украсят нашу с ней жизнь. Через неделю, получив пенсию, я помчался к ней в магазин на Старобазарной площади. Смех… Магазин назывался «Шторка». Аринка стояла за прилавком как европейская женщина на турецком базаре. Она была в скромной форменной, зелёного цвета одежде, с натуральным макияжем и приветливой заискивающей улыбкой на чувственных губках. Ё! Вокруг неё висели, лежали, колыхались от сквозняка разные шторы, всех цветов и фактур, длины и назначений, с лентами и тесьмой, сидящими и парящими бабочками и выбитыми букетиками роз, на любой вкус и кошелёк. Я принёс Арине букетик цветов, которые под крики менеджера, сумел выдрать на клумбе, вот здесь. Но Аринка выглядела богиней среди этого великолепия, и я стыдливо спрятал их за спину, а потом, незаметно для неё, закинул за одну из стоек со шторами. Слишком убогий он был по сравнению с ней. Знал бы я тогда, какая она, и что всех своих мужиков заводит только для того, чтобы те покупали у неё шторы! Увидев меня, Аринка даже бровью не повела, ни одним лицевым мускулом не выдала, что эту ночь мы провели у меня, в квартире без штор. Как обычному покупателю, она мне медовым голосом пообещала выбрать самые прекрасные бюджетные шторы. То, что она выбрала, было чудесного цвета бледной фуксии в мелкий рельефный рубчик и с какими-то узорами в форме жёлтой соломенной дамской шляпки. В комплекте были ещё лёгкие, белые, как улыбка эфиопа, нежные занавеси. А для кухни была такая же шторка, но с ламбрекеном. Я подумал: «Для себя выбирала». Хотя мне хотелось каких-то синих простых штор, недорогих, но раз Аринке хотелось таких, то я оставил в её магазине почти всю свою пенсию и, подмигнув продавцу и шепнув, что жду её вечером вешать шторы, счастливый отправился домой мыть окна. Вечером Аринка пришла, и после праздника тела мы вместе развешали шторы и долго смотрели на них, потом – на закат солнца сквозь них. Квартира моя насквозь пропиталась запахом сигарет и чуть слышным ароматом вымытых окон и новых штор. Я был счастлив, может быть, как никогда в своей жизни. Хотелось от умиления рыдать, и я даже пожалел, что выбросил материны шторы. Но больше ко мне моя фея из магазина штор не пришла, я ей звонил и даже пытался ждать у магазина, когда она пойдёт с работы домой. Напрасно всё было, я видел её профиль и какие-то тени на стеклянной двери магазина «Шторка», но заходить робел. Мучился один, вначале просто ждал, потом ждал в компании с водкой, а потом и ждать перестал. Прошёл год после покупки штор, а точнее, год и два месяца. И однажды утром, проснувшись, слушая утренний гул машин и глядя в давно немытое окно, мне что-то померещилось. Я сначала не понял, что. Но что-то неясное, но вопиюще возмутительное мелькнуло в моей голове. От неожиданности я вначале сел в кровати, а потом бегом бросился к окну. Не может быть! На моей шторке цвета бледной фуксии в одном месте, где-то посерёдке, ужасно, что посерёдке, не сходился рисунок. Заметно, что это был брак! Такой вопиюще-ужасающий и хамски-возмутительный брак, что даже об одной мысли о таком браке всех бы бросило в дрожь. Рубчики как бы расступались и один край желтой соломенной дамской шляпки почему-то исчезал! «Тварь! Тварь! Тварь!» – крутилась прилипчивая мысль в моей голове весь день! Мне хотелось завыть, разодрать на себе всю одежду, вхлам изничтожить шторы, на куски разорвать пухлый Аринкин услужливый рот, чтобы всё-всё, всё-всё было как до этих бюджетных штор и с браком. Ночью не мог долго заснуть, выпил полбутылки белой и уснул на полу в кухне. Начиналось утро, и в мозгу продолжала свербеть мысль о бракованных шторах, она не отпускала меня, пока я не встретил соседку Светку, через которую и познакомился со своей продавщицей штор. В подъезде я накинулся на Светку как зверь, стал тянуть её за оба уха враз и орать, что она тварь и подружка её – тварь мерзкая, Светка вначале опешила, а потом звонко завизжала. На нашу возню вышли посмотреть все соседи, они стояли, держась за перила и молча смотрели на нас, никто ничего не понимал. Наконец соседка с первого этажа Франца Минзьятовна вызвала полицию. Меня увезли, как преступника, сковав руки наручниками и сунув для спокойствия дубинкой куда-то под ребра. Я лежал на рифлёном коврике УАЗика и слышал, как причитала Светка, показывая свои полуоторванные уши молоденькому лейтенанту.