Герцог в сияющих доспехах

Получив монету и сжав в грязном кулаке, парень, однако, не спешил слезать с лошади, скорее наоборот – устроился в седле поудобнее. А вот Блэквуд по‑настоящему страдал: парня не мешало бы помыть, а точнее – оттереть мочалкой с песком, иначе заскорузлую грязь вряд ли отмоешь, не говоря уж об ароматах, от него исходивших.

При появлении всадников их окружила привычная орава уличных мальчишек, предлагавших свои услуги, в частности – подержать лошадей. Выждав, пока Джонси закончит препираться с подельниками, Эшмонт приступил к сбору сведений. Мальчишки тут же, словно лишившись дара речи, разбежались по своим норам, но нашлись другие, от которых вышло больше пользы. Оказалось, многие видели, как час‑другой назад сюда подъехал верзила, похожий – по описаниям – на герцога Рипли, а с ним – растрепанная дама в белом платье и очках, которая тащила что‑то вроде охапки цветов и кружев.

Видели, как парочка садилась в ялик, но никто не знал, куда отправилась. «Вверх по реке» – вот и все, что могли сказать свидетели. Кто‑то из лодочников сообщил, что те двое, что взяли невесту и ее спутника, до сих пор не вернулись.

– Что задумал этот Рипли, черт возьми? – воскликнул Эшмонт. – Вверх по реке? Куда он ее повез?

– Вряд ли далеко, – предположил Блэквуд. – В Патни? В «Белого льва»?

– Это на лодке‑то? Зачем брать лодку на такое короткое расстояние? Кебмен довез бы их до Патни, и они могли остаться незамеченными.

– Похоже, они не задавались такой целью, – предположил Блэквуд. – Не старались раствориться в воздухе.

– Не понимаю, что это значит, – встрял Джонси.

– Раствориться в воздухе – значит, вести себя так, чтобы никто не заметил, – пояснил Блэквуд. – А если они не старались раствориться, то что это значит, по‑твоему?

– Они бросались в глаза, – ответил парень. – Из‑за свадебного платья. И мужчина тоже.

– Правильно.

Блэквуд слышал, как маленький оборванец несколько раз повторил про себя слово «раствориться».

– Беда в том, что каждый, кто в изумлении смотрел на леди Олимпию, забывал поинтересоваться, куда они направляются, – сказал Эшмонт.

– А ты думал, Рипли подкинет нам какой‑нибудь намек? – усмехнулся Блэквуд.

– А если бы и оставил, то провалиться мне на этом месте, если бы я смог его разгадать, – ответил Эшмонт. – Но если он намерен показать, что умнее меня, ему лучше хорошенько подумать.

– Сомневаюсь, что он вообще хоть о чем‑то думал, – заметил Блэквуд.

– Черт, придется нам, видно, догонять его по реке, – пробормотал Эшмонт.

– И останавливаться у каждого причала, чтобы расспросить, не высаживались ли они там, – подхватил Блэквуд.

– Точно. Он надорвет живот от смеха, представляя, как мы его ищем.

– Можем остановиться в «Лебеде», – предложил Блэквуд, указав кивком на гостиницу возле самого причала. – И ждать, пока не вернутся те лодочники. Можно нанять Джонси: пусть покараулит их вместо нас и заодно между делом наведет справки в округе, – если, конечно, на него не давят обстоятельства неодолимой силы. Ты как?

– Надо подумать, – протянул Джонси.

– А тебе известно, что такое «обстоятельства неодолимой силы»? – поинтересовался Блэквуд.

Джонси кивнул.

– Это что‑то вроде того, как старый Труллер не смог с нами встретиться по причине обстоятельства неодолимой силы на лагернике.

Хорошо, что он так много времени торчал во всяких притонах, поэтому знал, что лагерником называется транспорт, доставляющий каторжников в Ботани‑Бей, на остров Пайн и в подобные не столь отдаленные места.

– Может, еще одна крона поможет тебе разобраться в собственном рабочем расписании? – спросил Блэквуд.

– Может статься, – ответил Джонси, с удивительным проворством спешился, ласково похлопал коня по крупу и зашагал прочь.

Рипли и Олимпия переглянулись, потом она сказала:

– Мне следовало бы догадаться. Тетя Делия не болела, просто не была расположена ехать в Лондон, где бы ей досаждали мои родные, после того как получила более заманчивое предложение от лорда Клендауэра и его сестры. Спорю на что угодно, что он снова сделает ей предложение, и на этот раз она скажет «да». Он ее забавляет, и ей нравится его сестра – должна признать, с ними гораздо веселее, чем на скучной чинной свадьбе.

– Ну, ваша‑то получилась совсем не скучной, как выяснилось, – заметил Рипли.

Денек и правда выдался что надо: у него давно таких не было. Интересно, сумел ли он позабавить леди Олимпию и понравилась бы ей Алиса, если бы они получше узнали друг друга.

– Увы, тетя пропустила все веселье, – вздохнула Олимпия. – Кстати, это плохо и для нашего плана.

– Дайте мне минуту, и я что‑нибудь придумаю, – успокоил ее Рипли.

– Не уверена, что это хорошая мысль, – возразила Олимпия. – Разве не у вас появилась блестящая мысль дать фальшивые объявления на чужие имена? В результате, если я ничего не путаю, в дом лорда Эддингема в полночь нагрянули семьдесят пять волынщиков. В другой раз в дом лорда Эддерли привезли десять лодок тухлой рыбы. А однажды на рассвете в дом к леди Игби постучались сто двадцать пять рыжих мужчин.

– Это было совместное творчество.