Генрих V

Генрих был достаточно опытен, чтобы понять, что, хотя он мог бы пожелать более позитивного ответа от нового герцога, данный ему ответ был лучшим из того, что можно было ожидать в данных обстоятельствах. Он не захлопнул дверь перед носом Генриха, а выразил желание пойти ему навстречу: вряд ли Генрих ожидал, что Филипп сможет удовлетворить все его требования в своем первом официальном письме к нему. Генрих должен был знать, что молодой принц, особенно тот, кто только что занял свое положение, будет прислушиваться к советам, которые в данных обстоятельствах вряд ли будут единодушными. Он также должен был знать, насколько большую угрозу он и его армия представляли для парижан, хотя, вероятно, он не знал о посольстве, отправленном из Парижа 22 октября, чтобы сообщить герцогу Бургундскому об ухудшающемся положении столицы. Это был призыв спасти город. Нехватка провизии, в значительной степени ставшая результатом английского контроля над Сеной почти до самого Парижа, должна была быть исправлена. Осень 1419 года была очень трудным временем для столицы. Цены были высокими, деньги мало что значили; погода стояла сырая и очень холодная. Дрова для отопления было трудно найти, поэтому необходимо было принять меры по контролю за их продажей[435]. Свидетельства ясно показывают, что в эти месяцы Париж находился в состоянии кризиса. Народ, который хотел жить в мире, мог добиться этого мира, впустив врага, и с бургундским владычеством, таким образом, было бы покончено. В то же время Бургундия могла спасти Париж, но помощь должна была прийти скоро и быть значительной. Если герцог не придет быстро и лично, Париж может быть потерян для него. Его призывали заключить соглашение с англичанами, как того желали бы совет короля и парижане[436].

Париж описывая свое бедственное положение, искал пути его исправления и сообщал герцогу Бургундскому, что если он не предпримет никаких действий, его жители могут изменить ему. Давление оказывалось и с английской стороны. На встрече между представителями Генриха, прибывшими из Парижа, и герцогскими посланниками, состоявшейся в Манте в конце октября, Генрих повторил предложения, которые он выдвинул месяцем ранее для выхода из сложившейся тупиковой ситуации. При этом были подчеркнуты еще два фактора. Король хотел, чтобы было понятно, что он не будет поддерживать герцога Бургундии, если у того будут претензии на корону, и даже пойдет на заключение договора с дофинистами или другими, чтобы помешать ему реализовать эти претензии. Генрих начал демонстрировать свое нетерпение публично[437].

Давление на герцога Филиппа и его совет быстро усиливалось. Мы не можем быть уверены, но вполне вероятно, что бургундское посольство, отправленное в Мант, вернулось в Аррас к тому времени, когда в конце октября состоялось заседание, созванное для решения этих вопросов. Тень Генриха висела над всем ходом заседания: если ничего не будет решено, то он будет действовать, возможно, заключив союз с дофинистами. И Генрих, и его послы ясно дали понять, что либо путем согласия, либо с помощью силы он получит для себя корону Франции. Хотя он надеялся избежать второго средства, он был готов прибегнуть к нему. Было ясно дано понять, что в будущем он не пойдет ни на какие уступки[438].