Gears of War #4. Распад Коалиции

— «Я никогда не играл на стройках», — хоть эти слова и были произнесены с притворным презрением, но на самом деле Бэрд всё детство мечтал о том, чтобы забраться куда-нибудь, где висит знак “Вход воспрещён”. — «Моя дорогая мамочка скорее послала бы дворецкого, чтобы он такой хернёй вместо меня занимался. Ох уж эта сука…»

— «Что скажете, сержант?» — Дом повернулся к Берни Матаки.

— «У нас на Южных островах этих штук не было».

— «Строек?»

— «Нет, таких растений».

Маркус, перегнувшись через установленный у двери пулемёт, с хмурым выражением лица осматривал стебли.

— «Бальзам Эфиры», — отозвался он. Значит, он тоже знал, про что Дом говорил. — «Для смазки оружия использовался. Делают из “Glandulifera ephyrica”».

Бэрд был уверен, что Маркус Феникс сам ни разу в жизни не играл ни на одной чёртовой стройке. Его семья, а вернее даже целая династия, была куда богаче семьи Бэрда. У них было всего лишь несколько неплохих полотен на стенах и особняк с воротами. А вот в распоряжении семьи Фениксов было целое огороженное стенами поместье, а бесценных сокровищ искусства у них хранилось больше, чем даже в долбанном Национальном Музее Эфиры.

А теперь ни у кого ничего не осталось. По крайней мере, черви всех уравняли во владениях.

— «А, ну да, я совсем забыл», — сказал Бэрд. — «У вас с Домом было такое беззаботное детство, друзья и всё такое прочее…»

— «Моя мать», — прорычал в ответ Маркус, — «водила меня на прогулки возле пещер. Она была биологом».

Дом незаметно пихнул локтём Бэрда в бок.

— «Захлопнись уже, Бэрд».

Его усталый голос едва можно было расслышать сквозь шум лопастей “Ворона” даже по рации. Значит, Маркус родителей потерял. Ну и что? Все потеряли кого-нибудь, и Бэрд не считал, что детали того, как и когда это произошло, теперь имеют большое значение. Но, тем не менее, он всё же умолк, продолжив разглядывать волдыри, а “Ворон” тем временем снизился до верхушек деревьев. Порывы ветра били в лицо Бэрду, заставляя глаза слезиться, но он не посмел отвернуться, чтобы надеть очки. Эта сраная псина Мак просунула голову между ногами Бэрда и Дома, будто тоже приглядывая за стеблями. Так они провели пять-шесть минут в полном молчании.

Но затем тот волдырь, на который смотрел Бэрд, внезапно перестал пульсировать.

— «Ух ты, смотрите-ка. Сейчас начнётся», — палец Бэрда напрягся на спусковом крючке “Лансера”. — «В любой момент может лопнуть».

— «Народ, цельтесь точнее», — сказал Маркус. — «Каждый патрон на счету».

И тут все волдыри одновременно перестали пульсировать. Красные пятна стали тускнеть как остывающие угли, в конце концов, стали тускло-серыми. Это сложно было описать, но Бэрд почувствовал, будто он смотрел на застывающий бетон, словно вся жизнь из существа куда-то испарилась.

— «Я так думаю, концерт окончен», — сказал Коул. — «Чёрт, я заплатил, чтобы посмотреть на светящихся крабов, и хочу деньги обратно».

Геттнер отвела “Ворона” в сторону от стеблей, затем поднялась на десять метров вверх над верхушками деревьев и медленно облетела по кругу.

— «Ладно, я сажусь», — сказала она. — «Похоже, они мертвы».

— «Уверена?» — спросил Бэрд.

— «Это ты у нас эксперт по светлякам. Ты распилил мёртвого стебля. Сам как думаешь?»

Бэрд пожал плечами. Пока что никто не обладал достаточным количеством информации о светляках, даже он сам.

— «У меня проблемы с доверием. Особенно, когда дело касается светляков».

Так всё-таки, где же полипы? Его самым вероятным предположением было то, что они появляются не из стеблей, а вместе с ними, точно так же, как это было со светящимися левиафанами. В любом случае, эти мысли его ничуть не успокаивали. Это был словно недостающий кусок мозаики, а Бэрду не нравилась неопределённость.

Геттнер села на просторное поле в добрых пятидесяти метрах от стеблей. Вероятно, она тоже сомневалась.

— «Так, давайте уже разберёмся с этим».

Мак издал глухой рык, уставившись на искривлённые стебли. Берни нагнулась поговорить с ним. Пёс ей почти что до бедра доставал. Это была лохматая оленья гончая с длинными ногами, жёсткой серой шерстью и полным отрешённости печальным взглядом. Пёс по-прежнему был покрыт маленькими ожогами, оставшимися от последней стычки с полипами.

— «Тут нет светляков, милый», — сказала Берни. — «Всё хорошо. Никаких мерзких полипов».

— «Ему с ними надо кое-какие счёты свести», — отозвался Бэрд.

— «Нам всем надо», — она выпрыгнула из вертолёта, крепко намотав поводок Мака на руку. — «Ну, по крайней мере, теперь мы можем изучить этих тварей поподробнее».

Маркус медленно брёл впереди отряда к стеблям, соблюдая осторожность, будто бы рядом была неразорвавшаяся бомба.

— «Я рассчитываю на собаку», — сказал он. — «Животные всю эту херню чувствуют куда раньше нас, людей».