Gears of War #4. Распад Коалиции

Детали он помнил хорошо, но вот свои эмоции — нет. Но он решил, что тогда он чувствовал себя примерно так же, как и сейчас: от ужаса аж наизнанку выворачивает, волосы на затылке шевелятся, а телом управляет глубоко засевший животный рефлекс, говорящий, стоит ли дать бой или пуститься наутёк. Хоть Бэрд не и знал, почему эти стебли отличаются от остальных, равно как и почему они целиком покрыты здоровенными красными волдырями, но инстинктивно понимал, что надо либо расстрелять их ко всем херам, либо валить со всех ног отсюда.

Сидя в двадцати метрах над землёй в зависшем в одной точке “Вороном”, Бэрд склонялся ко второму варианту. Но вместо этого он пристально уставился на ближайший к нему волдырь.

— «Штаб, говорит “КВ-Восемь-Ноль”, противник в квадрате “Эхо-Пять”», — эту фразу Геттнер повторила, будто растолковывала материал урока самому непонятливому ребёнку в классе. — «Вторжение огромного числа стеблей. Трое этих сволочей только что вылезли из-под земли. Я знаю, что обычно отряд “Дельта” стоит целой армии, но помощь нам тут всё же пригодилась бы».

Вне зависимости от того, насколько херовой была ситуация, Матьесон всегда говорил спокойным тоном.

— «Слышу вас, “Восемь-Ноль”. Но квадрат “Эхо-Пять” — это территория острова. Прошу уточнить ваши координаты».

— «Я, чёрт подери, знаю, что это территория острова, Матьесон! Вот почему это так важно, и именно поэтому нам не помешает небольшое подкрепление. Их здесь вообще быть не должно!»

— «Сколько там полипов?»

— «Ни одного, но это пока что».

— «Вас понял, майор. Ожидайте указаний».

Бэрд снова поправил прицел. Хоть Геттнер и противная желчная сука, но она всё же была права. Стебли, эти громадины, похожие на чудовищного вида деревья, которых они впервые увидели лишь несколько недель назад — они же должны плавать в море далеко от берега!

“Нет. Мы ошиблись. Они уже здесь, и это значит, что они нашли способ пробиться через гранитную плиту. А ведь мы думали, что тут будем в безопасности. Ага, ну да. Как в Эфире. Как в Джасинто. Почему я вообще всегда верю в эту чушь?”

Стебли уже потопили боевой корабль, буровую платформу по добыче имульсии, а также немало мелких посудин. Может, пробиваться через вулканическую породу — это для них обычное дело.

— «Феникс, я тут не могу целый день провисеть», — сказала Геттнер. — «Или пусть эти штуки начинают бой, или пусть валят на хер отсюда».

— «Хорошо, майор, я так им и передам», — Маркус разглядывал стебли через прицел установленного у двери пулемёта, пока командир экипажа, в который входила Геттнер, по имени Нат Барбер делал фотоснимки для разведки.

— «Сколько мы уже так висим?»

— «Две минуты», — ответила Гилл.

— «Повисим ещё десять».

— «Конечно, развлекайтесь там, ребятки. А я просто повишу тут и потрачу впустую ещё уйму катастрофически дефицитного топлива».

Ситуация развивалась не по плану. Стебли за считанные секунды прорывались на поверхность, а полипы, эти маленькие злобные говнюки, перебирая своими ножками и щёлкая клыками, рекой лились с них во все стороны. Они были похожи на крабов, озверевших от жажды крови, которые подбегали как можно ближе к жертве и взрывались прямо перед ней. Но сейчас их не было. Стебли просто стояли на месте и ждали чего-то, испуская свет.

“Я никогда раньше не видел этих волдырей на стеблях”.

Чем больше Бэрд всматривался в них, тем больше ему казалось, что он видит перекрещивающиеся линии на мембране волдыря, которые будто бы делили его поверхность на четыре части.

— «Ну и вот что это за хуйня такая?!» — Бэрду не столько нужен был ответ на вопрос, сколько его просто успокоил звук собственного голоса. — «Я про волдыри. Может, разъяснит кто?»

— «Семянка» — пожал плечами Дом.

— «А, ну теперь-то я спокоен».

— «Ты сам спросил», — Дом выглянул из-за плеча Бэрда. — «Эй, Паровоз Коул? Тебе эти штуки ничего не напоминают?»

— «Напоминают», — отозвался Коул. Все сидящие на борту вертолёта шестеро солдат и собака, столпились у дверцы пассажирского отсека, стараясь занять наиболее выгодную позицию для стрельбы, когда из стеблей неизбежно забьют фонтаны полипов. — «Я такие растения на заброшенных стройках видал. У них ещё высохшие плоды так бабахают. Ох, я с них до упаду хохотал, когда ребёнком был».

— «Я тоже», — ответил Дом. — «Бэрд, только не говори мне, что в детстве ты не бросал их, чтобы посмотреть, далеко ли семена разлетятся».

Бэрду вновь напомнили о его детских годах, полных печали и одиночества. Он вырос в богатой известной семье. Он не ходил туда, куда было нельзя. Вместо приключений у него были дополнительные занятия.