Где собака зарыта

– Они просто теперь так меня называют. Платят мне зарплату, пока я не найду другую работу – это дело рук Аделины, конечно же. Будь на то воля графа, я бы оказался на улице.

– Вы знали Аделину еще с Пассаика?

– Конечно. У ее отца были свои выставочные собаки, а моя мама была их тренером.

– И она научила тебя?

Альдо кивнул.

– Когда Аделина и граф попали в мир шоу, Аделина предложила мне работу.

Берни потянулся за рулоном бумажного полотенца, отмотал немного, вытер разлитый кофе и убрал все осколки. Альдо все это время наблюдал за ним, но Берни ни разу не поднял на него взгляд, пока все не убрал.

– Эпизод с коленной чашечкой – все и правда произошло так, как ты рассказал?

– Да.

– Никаких шансов, что это была случайность?

– Нет.

– И ты сказал Ганзу, потому что хотел, чтобы Нэнси уволили?

– А с этим что-то не так?

– Несколько окольный способ, – сказал Берни. – А по моему опыту, окольные способы часто дают сбой.

Альдо фыркнул. Меня всегда живо интересует, почему люди это делают. Я тоже могу фыркать, но у меня это происходит само по себе и ничего не значит. Человеческое же фырканье всегда что-то значит, но я не знаю, что.

– Насчет этого вы правы. Граф купился на историю о несчастном случае и пригрозил подать в суд на Ганза.

– А что подумала Аделина? – спросил Берни.

– Аделина верит всему, что говорит граф. Она от него без ума.

– Да? – спросил Берни. – Я как раз собирался спросить, есть ли что-то между тобой и Аделиной.

Глаза Альдо превратились в щелочки.

– Пытаетесь что-то на меня навесить? А ведь я на мгновение подумал, что вы честный человек.

– Всего лишь пытаюсь раскрыть это дело, – сказал Берни.

– Да, не в первый раз слышу, как кто-то мелет подобную чушь, – сказал Альдо. Снова мельницы? Но тут не было никаких мельниц. – Но для удовлетворения вашего больного любопытства, между мной и Аделиной никогда ничего не было. Мы знали друг друга с детства.

– Как получилось, что она позволила тебя уволить?

– Они насчет этого долго ругались.

– Но Боргезе тут главный?

– Я бы так не сказал. Но он любовь всей ее жизни, как я уже упоминал.

– Как они сошлись?

– После колледжа она уехала в Италию, год изучала художественное искусство.

– И ему принадлежали какие-то знаменитые картины?

– Графу? Да черта с два ему что-то принадлежало. Однажды она брала урок верховой езды, а он был инструктором.

Берни встал, выбросил скомканное бумажное полотенце в мусорное ведро.

– Ты хороший стрелок, Альдо? – спросил он.

– Почему вы спрашиваете?

– На днях я видел, как ты чистил в конюшне винтовку калибра 7.62х63 миллиметра.

– Не особенно хороший стрелок, нет, – сказал Альдо. – Да и винтовка не моя.

– А чья?

– Аделины.

– Только не говори мне, что она охотница.

– Такая любительница животных, как Аделина? Нет, конечно. Но иногда, когда здесь останавливаются гости, она устраивает стрельбу по мишеням. По бутылкам из-под кока-колы, выставленным на заборе.

Стрельба по бутылкам на заборе – это мне нравилось. Может, скоро она начнется? Было бы неплохо, чтобы уже хоть что-то произошло.

– Она хороший стрелок? – спросил Берни.

– Аделина? Примерно как я.

– А граф?

– Стреляет еще хуже, – где-то наверху несколько раз прозвонил телефон, затем умолк. Альдо поднял взгляд. – Как ты думаешь, где она? Что с ней случилось?

Они поговорили еще немного, но я перестал слушать, потому что снова представил себе лицо Аделины с муравьями.

Тогда я подошел к крошечным серебряным мисочкам Принцессы и лег рядом с ними.

Глава двадцать первая

Когда мы выехали обратно на дорогу, Берни сказал:

– Напоминает мне о Шекспире.

Шекспир? Не припоминаю такого дела. Но мы с Берни раскрыли множество дел, нельзя же ожидать, что я буду помнить каждое?

– Все эти интриги, словно при королевском дворе, – добавил он через некоторое время. Ничего не знаю ни о каких королевских дворах, но вообще дворы я люблю. Помню, рядом с одним судом – а я был в суде лишь однажды – был чудесный двор. Я тогда был уликой А, не уверен до конца, что это такое, но на практике это значило, что я должен был пройти через комнату – с каким-то парнем в форме, не с Берни – на поводке. Поводок – с этим я могу смириться, если это действительно необходимо, к тому же, потом Берни дал мне польскую сосиску. Не знаю, почему она была польской – вроде бы, она совсем не плясала, а может, я просто не дал ей шанса, потому что очень быстро ее съел. Уликой Б был магнум 44 калибра, который я выкопал из клумбы какого-то преступника. Он, вероятно, все еще носит оранжевый комбинезон в Центральном тюрьме.