Гаврош

— И малыши могут пригодиться, — с заносчивым видом ответил Гаврош. — Что же, я пойду. А пока советую вам: доверяйте маленьким побольше, а большим поменьше. — Гаврош понизил голос и прибавил: — Видите вы этого верзилу?

— А что?

— Это сыщик.

— Ты уверен?

— Говорят вам! Неделю назад он стащил меня за ухо с перил моста.

Мальчуган отдал честь по-военному и убежал…

На башне Сен-Мерри пробило десять часов. Двое студентов с ружьями в руках сидели подле лазейки, оставленной между стенами домов и баррикадой. Они молчали, прислушиваясь и стараясь уловить звук самых глухих и отдаленных шагов.

Вдруг среди мрачной тишины раздался звонкий, юный, веселый голос. Он доносился с улицы Сен-Дени и распевал народную песенку:

…У них мундиры синие
И сабли на боку.
Огонь по линии!
Ку-ка-ре-ку!

— Это Гаврош, — сказал один из студентов.

— Он подает нам сигнал, — ответил другой.

Поспешные шаги нарушили тишину безлюдной улицы. По омнибусу ловко, как обезьяна, вскарабкался Гаврош. Он соскочил внутрь баррикады. Едва переводя дух, мальчуган сказал:

— Мое ружье! Они идут.

— Хочешь взять мой карабин? — спросил один из рабочих.

— Нет, я хочу большое ружье, — ответил Гаврош. Ему дали большое ружье.

Двое часовых вернулись на баррикаду почти одновременно с Гаврошем. На посту остался лишь часовой, стоявший со стороны мостов и рынка. Очевидно, оттуда войска еще не надвигались.

Защитники баррикады заняли свои боевые посты.

Сорок три человека, в том числе и Гаврош, стали на колени внутри баррикады; головы их были вровень с вершиной укрепления; дула ружей и карабинов выставлялись из-за булыжника, как из бойниц. Все молчали и были наготове. Шестеро стали, взяв ружья на прицел, у окон обоих этажей кабачка.

Прошло еще несколько минут, потом явственно раздался звук шагов, мерных, тяжелых, многочисленных. Он приближался безостановочно, спокойно и грозно. Вдруг он смолк. В конце улицы послышалось дыхание множества людей. Но никого не было видно; лишь в самой глубине среди густой тьмы можно было различить множество металлических нитей. То были штыки и ружейные дула, смутно освещенные дальним отблеском факела.

Внезапно из темноты раздался зловещий голос:

— Кто идет?

В ту же минуту послышалось бряцанье ружей. Начальник баррикады ответил звучно и гордо:

— Французская революция…

— Пли! — послышалась команда.

Страшный залп раздался над баррикадой. Красное знамя свалилось. Залп был так силен и густ, что срезал древко. Пули, отскочившие от карнизов домов, попали на баррикаду и ранили несколько человек.

Атака была жестокая и заставила призадуматься самых отважных. Было очевидно, что придется иметь дело с целым полком.

— Товарищи, — крикнул начальник баррикады, — поберегите порох! Не стреляйте, пока они не покажутся на улице! И прежде всего, — прибавил он, — поднимем знамя!

Он подобрал знамя, свалившееся к его ногам. Послышался стук шомполов: солдаты снова заряжали ружья.

При звуке выстрелов осаждавшие бросились на баррикаду. Вскоре две трети ее были заняты солдатами. Но перескочить через ограждение солдаты не решались. Они как будто боялись, что там их ждет ловушка. Они заглядывали внутрь мрачной баррикады, как в логовище льва. Факел освещал штыки, мохнатые шапки и встревоженные, злые лица.

Большинство осажденных взобралось на окна первого этажа и на чердак, откуда им было удобнее стрелять. Самые смелые гордо прислонились к стенам домов и смотрели на гвардейцев, стоявших на баррикаде.

Офицер обнажил шпагу и сказал:

— Положите оружие!

— Пли! — скомандовал начальник баррикады.

Два залпа раздались одновременно, и всё исчезло в едком, удушливом дыме.

Раздались стоны раненых и умирающих.

Когда дым рассеялся, стали видны сражавшиеся. Ряды их поредели, но оставшиеся в живых стояли на тех же местах и молча заряжали ружья.

Внезапно раздался громовой голос;

— Уходите, или я взорву баррикаду!

Все обернулись в ту сторону, откуда донесся голос. Начальник баррикады вошел в кабачок, взял там бочонок с порохом, воспользовался дымом, окутавшим баррикаду, и проскользнул вдоль нее до того места, где горел факел. В одно мгновение он его вырвал и поставил на его место бочонок с порохом.

Теперь офицеры и солдаты с удивлением глядели, как начальник, стоя на камнях с факелом в руках, с решимостью на гордом лице, наклонив горящий факел к бочонку с порохом, громовым голосам кричал:

— Уходите, или я взорву баррикаду!

Минуту спустя он поднес факел к бочонку.

Но на баррикаде никого уже не было. Покинув мертвых и раненых, гвардейцы в смятении и беспорядке отступили в самый дальний конец улицы и исчезли в темноте. Это было настоящее бегство. Баррикада была освобождена. Осажденные расставили часовых и принялись перевязывать раненых. Начальник баррикады подозвал Гавроша. Мальчик весело к нему подбежал.

— Ты согласен оказать мне великую услугу?

— Все, что хотите, — сказал Гаврош.

— Вот, возьми письмо. Уйди сейчас же с баррикады. Гаврош беспокойно почесал затылок.

— Ты отнесешь письмо по этому адресу. Это не очень далеко.

Маленький герой ответил: