Гарри Поттер и Реликвии Смерти

«Мы думали, ты знаешь, что делаешь… мы думали, Дамблдор сказал тебе, как действовать… мы думали, у тебя есть настоящий план!»

Но он не мог закрыть глаза на то, что Рон был прав. Дамблдор не оставил ему практически ничего. Они нашли один крестраж, но никак не могут уничтожить его. Другие же были так же недостижимы, как и раньше. Его потихоньку заполняло ощущение безнадёжности. Сейчас он склонялся к мысли, что это действительно было самонадеянным поступком с его стороны — принять предложение своих друзей отправиться вместе с ним в это бесцельное и бессмысленное путешествие. Он ничего не знал, у него не было никаких идей, и он в любой момент с болью ждал того, что и Гермиона тоже скажет, что ей надоело и она уходит.

Вечера они проводили практически в полной тишине, и Гермиона стала доставать и оставлять на кресле портрет Финеаса Нигеллуса, как будто он мог заполнить зияющую пустоту, образовавшуюся после ухода Рона. Не взирая на его поспешные уверения никогда больше их не посещать, Финеас Нигеллус не мог устоять перед возможностью узнать больше о действиях Гарри и позволял себе появляться с завязанными глазами раз в несколько дней. Гарри был даже рад видеть его: несмотря на его высокомерие и дерзость, он был какой-никакой компанией. Они дорожили каждой новостью о происходящем в Хогвартсе, хоть Финеас Нигеллус и не был идеальным информатором. Он благоговел перед Снейпом, первым директором-слизеринцем после него самого, взявшим на себя управление школой, и ребятам следовало соблюдать предельную осторожность, чтобы не критиковать и не задавать оскорбительных вопросов относительно Снейпа, или он действительно навсегда покинет их картину.

Однако что-то выяснить у него всё же удавалось. Снейп столкнулся с непрекращающимся сильнейшим сопротивлением со стороны большинства учеников. Джинни теперь не имела права посещать Хогсмид. Снейп снова утвердил постановление Амбридж, запрещающее собрания трёх и более человек или любого неофициального ученического объединения.

На основании этого Гарри сделал вывод о том, что Джинни, наверняка не без помощи Невилла и Луны, делала всё возможное для продолжения занятий Отряда Дамблдора. После получения этих скудных сведений Гарри захотел увидеть Джинни с такой силой, что внутри него всё заныло. Но в то же время он снова подумал о Роне, и о Дамблдоре, и о самом Хогвартсе, по которым скучал почти так же сильно, как и по своей бывшей девушке. Ведь как только Финеас Нигеллус заговорил о решительных мерах Снейпа, сознанием Гарри на секунду завладела безумная мысль: он представил своё возвращение в школу для того, чтобы противостоять режиму Снейпа. Быть накормленным, иметь свою мягкую постель и возможность переложить ответственность на других людей в данный момент показались ему самой заманчивой перспективой. Но затем он вспомнил, что является Неугодным Номер Один, что за его голову назначено вознаграждение в размере десяти тысяч галлеонов и что в эти дни появиться в Хогварте было бы так же опасно, как войти в Министерство Магии. Финеас Нигеллус по неосторожности несколько раз подчеркнул это обстоятельство, вкрадчиво наводя справки о местонахождении Гарри и Гермионы. Как только он начинал задавать подобные вопросы, Гермиона запихивала его обратно в обшитую бисером сумочку, и после таких бесцеремонных прощаний Финеас Нигеллус неизменно исчезал на несколько дней.

Становилось всё холоднее и холоднее. Они опасались находиться где-то слишком долго, поэтому, вместо того чтобы остаться на юге Англии, где главной проблемой была всего-навсего замёрзшая земля, они продолжили перемещения из одного конца страны в другой, стойко перенося и горный склон, где снег с градом колотили по палатке, и широкую болотистую равнину, на которой палатку затопило холодной водой, и маленький островок в центре шотландского озера, где за ночь палатку наполовину засыпало снегом.

К тому времени, как однажды вечером Гарри решился снова предложить то, что, по его мнению, представляло собой единственный неисследованный путь, который у них был, в окнах некоторых гостиных уже виднелись мерцающие рождественские ёлки. Только что они необычайно вкусно поужинали: Гермиона под плащом-невидимкой побывала в супермаркете (честно на выходе положив деньги в открытую кассу), и Гарри подумал, что сейчас, насладившись спагетти по-болонски и консервированными грушами, она могла быть более сговорчивой, чем обычно. Также он предусмотрительно предложил на некоторое время отдохнуть от ношения крестража, который сейчас свисал с края кровати позади них.

— Гермиона?