Гарри Поттер и Реликвии Смерти

— … и Вы-Знаете-Кто охотится за третьей, но он не понимает… он думает, что это просто мощная волшебная палочка…

— Гарри, — сказала Гермиона, подойдя к нему и протянув письмо Лили, — прости, но мне кажется, ты ошибаешься, во всём ошибаешься.

— Неужели ты не видишь? Всё складывается…

— Нет, не складывается, — возразила она. — Не складывается, Гарри, ты просто слишком увлёкся. Пожалуйста, — промолвила она, едва он попытался перебить, — пожалуйста, ответь мне только на один вопрос. Если Реликвии Смерти, действительно, существуют и Дамблдор знал о них, знал, что человек, собравший все три, станет победителем Смерти… Гарри, почему же он не сказал тебе? Почему?

Готовый ответ сорвался с губ:

— Ты же сама сказала, Гермиона! "Ты должен сам узнать о них! Это Задачка!"

— Но я сказала так только, чтобы убедить тебя пойти к Лавгуду! — возмущённо воскликнула Гермиона. — Я не верю в это!

Гарри не обратил внимания на её слова.

— Дамблдор всегда оставлял мне возможность самому всё разузнать, попробовать свои силы, давал рискнуть. Такое поведение очень похоже на него.

— Гарри, это не игра и не тренировка! Тут всё по-настоящему, и Дамблдор оставил тебе чёткие инструкции: найти и уничтожить крестражи! Этот знак ничего не значит, забудь о Реликвиях Смерти, мы не можем позволить себе сбиться с пути…

Гарри её почти не слушал. Он всё вертел в руках снитч, надеясь, что он откроется, и в нём окажется Воскрешающий камень. Тогда он сможет доказать Гермионе, что прав, что Реликвии Смерти существуют.

Она обратилась к Рону:

— Ты ведь не веришь в это, правда?

Гарри поднял глаза. Рон замялся.

— Я не знаю… то есть… частично всё вроде сходится… — неловко заговорил Рон. — Но если взглянуть на всё в целом… — он сделал глубокий вдох. — Я думаю, мы должны избавиться от крестражей, Гарри. Это то, что велел нам Дамблдор. Может… может, нам стоит забыть об этих Реликвиях?

— Спасибо, Рон, — поблагодарила Гермиона, — я первая буду дежурить.

Резко закончив разговор, она уверенно прошла мимо Гарри и села на выходе из палатки.

В эту ночь Гарри не спалось. Идея Реликвий Смерти полностью захватила его, и он не мог успокоиться из-за беспорядочных мыслей, кружившихся в голове: палочка, камень и плащ… если бы он только смог их собрать…

Я открываюсь, когда закрываю … что это значит? Почему он не может получить камень сейчас? Если бы только у него был камень, он тогда расспросил бы обо всём Дамблдора лично… И Гарри шептал в темноте над снитчем разные слова, перепробовав всё, даже серпентанго, но золотой шарик никак не открывался…

А палочка, Старейшая палочка, где она спрятана? Где сейчас её ищет Волдеморт? Гарри остро возжелал, чтобы его шрам снова пронзила боль и ему бы открылись мысли Волдеморта, ибо впервые он и Волдеморт были объединены одной целью… Гермионе, конечно, не понравилась бы эта идея… но ведь она не верит… Ксенофилиус по-своему был прав… Ограниченная. Недалёкая. Замкнутая в своих мыслях. Просто она боится самой идеи существования Реликвий Смерти, особенно Воскрешающего камня… Гарри снова прижался губами к снитчу, целуя, чуть ли не глотая его, но холодный металл не поддавался…

Уже под утро он вспомнил о Луне, одной в камере Азкабана, окружённой дементорами, и ему вдруг стало стыдно. Он напрочь забыл о девушке в своих лихорадочных рассуждениях о Реликвиях. Если бы они могли её освободить… Но такое количество дементоров фактически невозможно победить. Задумавшись об этом, он осознал, что ещё не пробовал вызвать патронуса с помощью палочки из тернового дерева… нужно будет попытаться утром…

Эх… если бы только ему удалось получить палочку получше…

И страстное желание обладать Старейшей палочкой, Палочкой Смерти, непобедимой, неуязвимой, снова поглотило его…

На следующее утро они собрали палатку и под проливным дождём двинулись дальше. Ливень не прекращался всю дорогу до берега, где они разместились на ночёвку и остались на целую неделю среди промозглого пейзажа, который Гарри находил унылым и наводящим тоску. В тот момент он был способен думать только о Реликвиях Смерти. Как будто внутри него горел огонь, и ничто — ни полное неверие Гермионы, ни постоянные сомнения Рона — не могло его погасить. Однако же, чем сильнее становилось желание заполучить Реликвии, тем менее радостным становилось его состояние. Он обвинял Рона и Гермиону: их подчёркнутое безразличие так же угнетающе действовало на его решительность, как непрекращающийся дождь, но, тем не менее, не могло лишить его полной уверенности в своей правоте. Вера в Реликвии и стремление найти их охватили Гарри настолько, что он чувствовал себя отрешённым от остальных ребят с их одержимостью крестражами.

— Одержимостью? — громко и резко переспросила Гермиона как-то вечером, когда он по неосторожности употребил это слово в ответ на обвинения Гермионы в отсутствии рвения найти оставшиеся крестражи. — Это не мы одержимы, Гарри! Мы всего лишь хотим сделать то, что велел нам Дамблдор!