Гарри Поттер и дары Смерти(«Translate Army»)

Гарри уже спешил к месту, которое указал Рон. Два дуба росли так близко друг к другу, что между стволами была только лишь щель в несколько дюймов на уровне глаз. Идеальное место для того, чтобы видеть всё и не быть замеченным. Около корней снега не было, так что Гарри не смог увидеть каких-либо следов. Он вернулся туда, где стоял Рон, всё ещё сжимавший в руках меч и хоркрукс.

— Что-нибудь нашел? — спросил Рон.

— Нет, — ответил Гарри.

— Так как меч попал в озеро?

— Тот, кто вызвал патронуса, и положил меч туда.

Они оба посмотрели на узорчатый серебряный меч, украшенный рубинами эфес которого слегка блестел в свете палочки Гермионы.

— Думаешь, он настоящий? — спросил Рон.

— Есть один способ узнать это, не так ли? — ответил Гарри.

Хоркрукс всё ещё болтался у Рона на руке. Медальон слегка подёргивался. Гарри знал, что то, что внутри него спрятано, снова волновалось. Оно чувствовало присутствие меча и пыталось убить Гарри, чтобы не дать ему завладеть им. Сейчас не было времени для долгих дискуссий, нужно было уничтожить это раз и навсегда. Гарри огляделся, высоко держа палочку Гермионы, и нашёл подходящее место — гладкий камень, лежавший в тени платана.

— Иди сюда, — сказал он. Гарри смёл с камня снег и протянул руку за хоркруксом. Когда Рон предложил ему меч, однако, Гарри покачал головой.

— Нет, ты должен сделать это.

— Я? — шокировано спросил Рон. — Почему?

— Потому что ты достал меч из озера. Я думаю, это должен быть ты.

Это не была любезность или щедрость. Гарри определенно знал, что Рон должен обладать мечом, так же точно, как он знал, что лань действительно существовала. По меньшей мере, Дамблдор научил Гарри кое-чему об определенных видах магии, о несравненной силе определенных действий.

— Я открою его, — произнёс Гарри, — И ты ударишь. Немедленно, хорошо? Что бы там ни было — оно будет сражаться. Та часть Риддла в дневнике пытался убить меня.

— Как ты собираешься открыть его? — спросил Рон. Он выглядел испуганным.

— Я думаю попросить его открыться, на змеином языке, — сказал Гарри. Ответ так быстро пришёл к нему, как будто он уже знал его. Возможно, он понял это благодаря недавней встрече с Нагайной. Он взглянул на змееподобную букву «S», выложенную сияющими зелёными камнями и с лёгкостью представил, что это миниатюрная змея, свернувшаяся на холодном камне.

— Нет! — вскрикнул Рон — Не открывай это! Я серьёзно!

— Почему нет? — спросил Гарри. — Давай избавимся от этой проклятой штукенции, от которой все эти месяцы…

— Я не могу, Гарри! Честно! Ты сделай это…

— Но почему?

— Потому что эта штука опасна для меня! — ответил Рон, отступая от медальона. — Я не могу с ней справиться! Я не оправдываюсь, но он влияет на меня сильнее чем на вас с Гермионой, это заставляет меня думать такое… такое, о чем я бы и так думал, но намного хуже! Я не могу объяснить этого, но потом я снимаю её… И моя голова снова в порядке, но приходится снова надевать эту чёртову штуку… Я не могу, Гарри!

Качая головой, он отступил дальше с мечом в дрожащей руке.

— Ты можешь сделать это! — сказал Гарри — Ты можешь! Ты только что достал меч, я знаю, что это ты должен использовать его! Пожалуйста, просто давай избавимся от этого, Рон.

Звук его имени подействовал на Рона как стимулятор. Он сглотнул, и, всё ещё тяжело дыша, шагнул к камню.

— Скажи мне, когда, — прохрипел он.

— На счёт три, — произнёс Гарри, снова взглянул на медальон и прищуривая глаза, чтобы сконцентрироваться на букве «S», изображавшей змею. Содержимое медальона трепыхалось, как пойманный таракан. Можно было бы испытать к нему жалость, если бы не порез вокруг шеи Гарри, до сих пор пылавший огнём.

— Один… Два… Три… Откройся!

Последнее слово прозвучало как шипение, и медальон, щёлкнув, раскрылся на золотые половинки.

За каждым из стеклянных окошек скрывалось по живому, мигающему глазу, тёмному и красивому, какими были глаза Тома Риддла до того, как они стали красными и щелевидными.

— Бей! — сказал Гарри, держа медальон наготове на поверхности камня.

Рон поднял меч дрожащими руками. Глаза медальона отчаянно вращались, а Гарри, упершись, надёжно схватил его, уже представляя, как хлынет кровь из пустых окон. Тогда из хоркрукса раздался шипящий голос.

— Я видел твоё сердце, и оно принадлежит мне.

— Не слушай его! — резко вскрикнул Гарри — Бей!

— Я видел твои мечты, Рональд Уизли, и видел твои страхи. Всё, чего ты желаешь — возможно, но то, чего ты боишься — так же может произойти…

— Бей! — прокричал Гарри, и его голос эхом отразился через окружавшие их деревья. Кончик меча вздрогнул, и Рон уставился прямо в глаза Риддла.

— Всегда менее любимый матерью, желавшей дочь… Сейчас, менее любимый девушкой, которая предпочитает твоего друга… Всегда второй, вечно в тени…

— Рон, бей! — заорал Гарри. Он чувствовал как медальон дрожит в его руках и боялся того, что сейчас произойдёт. Рон поднял меч выше, и, когда он сделал это, глаза Риддла вспыхнули красным.

Из двух окошек медальона, из глаз, как два гротескных пузыря выплыли причудливо искаженные головы Гарри и Гермионы.