Гамп и компания

Однако мы смолчали, чтобы не портить расказ генерала Шайсскопфа: просто дождались, пока он закончит, а потом сержант Кранц подошел и зашептал ему на ухо. Генерала, здоровенного на вид весельчака, тут же перекосило, а сержант знай нашептывает, и генерал, выпучив глаза, схватил сержанта Кранца за локоть и вывел из зала. Я — следом.

Дошли мы до танка, и генерал Шайсскопф, забравшись на броню, сунул голову в люк. А через несколько секунд отшатнулся.

— Господи! — только и выдавил он, перед тем как спрыгнуть на землю.

Тем временем Дэн, подтянувшись на руках, вылез из люка и устроился на броне, а Сью последовал его примеру. Пока мы находились в штабе, Дэн и Сью связали Содома Хусейна по рукам и ногам, а чтобы он не особо трендел, заткнули ему рот кляпом.

— Не знаю, черт побери, что тут произошло, — говорит генерал, — но вы, парни, капитально облажались.

— Чего-чего? — вырвалось у сержанта Кранца, на миг забыв о субординации.

— Вы соображаете, что захват Содома Хусейна идет в разрез с моими приказами?

— Что вы хотите сказать, сэр? — не выдержал Дэн. — Он — наш главный враг. Это из-за него мы тут воюем, разве нет?

— Ну, э-э, пожалуй. Но все мои приказы исходят непосредственно от президента Соединенных Штатов — Джорджа Герберта Уокера Буша.

— Но, сэр… — начинает сержант Кранц.

— В моих приказах, — перебивает генерал, из-под тишка озираясь, нет ли кого по близости, — специально подчеркивалась недопустимость захвата в плен этого шельмеца, который валяеца у вас в танке. А вы что наделали? Вы же меня подставляете под удар самого президента!

— Поверьте, генерал, — говорит Дэн, — мы этого не хотели. Так вышло по незнанию. Но я что хочу сказать: он сейчас у нас, правда ведь? То есть что нам теперь с ним делать?

— Везти назад, — говорит генерал.

— Везти назад? — хором вскричали мы.

Генерал Шайсскопф замахал руками, чтобы мы не повышали голос.

— Но, сэр, — говорит сержант Кранц, — вы нас тоже поймите: мы были на волосок от смерти, когда везли его сюда. Не так-то просто единственному американскому танку раскатывать по Багдаду в самый разгар войны.

— Именно так, — подхватил Дэн, — и что еще того хуже, в Багдаде нас теперь караулит вся армия противника.

— Вот что, парни, — говорит генерал, — я понимаю ваши чувства, но приказ есть приказ, и я вам приказываю доставить его восвояси.

— Сэр, — говорю я, — нельзя ли нам просто высадить его в пустыне, а дальше пусть добираеца своим ходом?

— При всем моем желании, это будет негуманно, — елейным тоном произносит генерал Шайсскопф. — Впрочем, скажу вам так: остановитесь в четырех-пяти милях от Багдада, чтобы он своими глазами увидел город, а там гоните его в шею.

— В четырех-пяти милях? — снова заорали мы, как один.

Однако нам было ясно сказано: приказ есть приказ.

Короче, заправились мы под завязку, кое-как перекусили в шатре при кухне, а потом залезли в танк и наладились в обратный путь. Уже темнело, но мы прикинули, что, по крайней мере, такой жарищи уже, наверно, не будет. Сержант Кранц притащил СодомуХусейну здоровенное блюдо жирных свиных отбивных, но тот стал воротить нос, и мы — кто сытый, кто голодный — отправились в дорогу.

В пустыне нас ждало обалденное зрелище: там было светло, как на стадионе, из-за горящих невтяных скважин. Несмотря ни на что, мы славно потрепались, обсуждая, как лутше объезжать горы хлама, оставленного драпавшей «А»-рабской армией. Похоже, при захвате Кювейта она не побрезговала личным имуществом мирных граждан, прибрав к рукам их мебель и протчие мерседесы. Но при поспешном бегстве все это было брошено где попало.

На обратном пути была, вобще говоря, скучища, и я, решив скоротать время, вынул кляп изо рта Содома Хусейна, чтобы послушать его речи. Сообщив ему, что мы везем его домой, он снова начал рыдать, кричать и молица, посколько заподозрил, будто мы брешем, а на самом-то деле везем его на казень. В конце концов мы его все же успокоили, и он проникся, хотя так и не понял, зачем нам это нужно. Летенант Дэн обьеснил, что это, типо, «жест доброй воли».

Я тоже вставил, что, дескать, в свое время задружился в Иране с Аятолаем Хумейни и даже провернул с ним кой-какие дела.

— Этот старый прохиндей, — говорит Содом, — принес мне уйму бед. Надеюсь, он вечно будет поджариваца в аду, питаясь требухой и маринованными свиными ножками.

— Вижу, вы — человек большого христианского милосердия, — говорит летенант Дэн.

На это Содом не нашел, что ответить.

Вскоре мы завидели в далеке огни Багдада. Чтобы не шуметь, Дэн сбросил скорость.

— По моим расчетам, — говорит, — отсюда как раз порядка пяти миль будет.

— Да не свисти, — заспорил Содом. — Отюда не менее миль семи-восьми.

— Значит, не повезло тебе, лузер. У нас своих дел по горло, так что ты приехал.

Мы с сержантом Кранцом выдернули Содома из танка. Затем сержант Кранц заставил его раздеца до ботинок и красного беретика. И указывает ему на Багдад.

— Катись, выродок поганый, — говорит сержант Кранц и от души провожает Содома пинком под зад.

Когда мы на последок глянули ему в след, он трусцой бежал по пустыне, старась прикрыца и спереди, и сзади.