Гамп и компания

Присел я рядом, и отец Буббы налил мне стакан чая.

— А тебе, часом, больше не встречались те шаромыжники, что пустили тебя по миру? — спрашивает он.

— Какие шаромыжники?

— Да этот летенант Дэн, старик Триббл, обезьяна эта опять же… как, бишь, ее звали?

— Сью, — поцказываю.

— Вот-вот, та самая шайка.

— Думаю, Дэна и Сью винить не стоит. Да и что уж теперь. Оба погибли.

— Да ну? И как это случилось?

— Долгая история, — говорю, и папа Буббы не стал выпытывать, за что я ему благодарен.

— Итак, — спрашивает он под конец, — чем думаешь заняться?

— Не знаю, — говорю. — Но что-то делать надо.

— Пожалуй, — говорит папа Буббы, — можно обратить внимание на устриц.

— На устриц?

— Ну да. Они не так прибыльны, как бывали креведки, но несколько устричных отмелей еще осталось. Загвоздка в том, что люди в наше время боятся есть их сырыми — загрязнение окружающей среды, одно, другое. Отравица можно так, что мало не покажеца.

— А можно, — спрашиваю, — заработать на жизнь промыслом устриц?

— Да как тебе сказать. Это зависит от множества причин. Если в прибрежных водах найдут загрязнение, то устричные отмели закрывают. Шторм пронесся, ураган — все в минус, и конкуренция опять же.

— Конкуренция? И кто же конкуренты?

— Да как раз те, кто пытаеца вести промысел, — отвечает он. — Пришлых они не жалуют. Ребята крутые, да ты, наверно, и сам знаешь…

— Да, — говорю, — припоминаю.

И впрямь. С этими сборщиками устриц шутить не стоило, по крайней мере в прежние времена.

— Так с чего, — спрашиваю, — мне начать?

— Начать не сложно, — отвечает папа Буббы. — Купи себе подержанный ялик да несколько пар устричных щипцов. Подвесной мотор покупать не обязательно — всегда можно сесть на весла, как делалось в мое время.

— И всего-то?

— Да, близко к тому. Я тут знаю все устричные отмели, могу показать. Конечно, тебе надо получить лицензию государственного образца. Это, пожалуй, самый большой расход.

— А вы не поцкажете, где можно ялик приобрести?

— В принципе, — говорит папа Буббы, — у меня есть, так что пользуйся. За домом привязан. Тебе осталось только весла раздобыть — мои-то уж лет десять или пятнацать как пришли в негодность.

Так я и сделал.

Вобще, это показалось мне иронией судьбы: заняца устричным бизнесом после того, как у летенанта Дэна с языка не сходили хорошо приготовленные устрицы.

Черт, до чего же мне его не хватало! Он был бы щаслив до невозможности!

На другой день я встал пораньше, причем в бодром расположении духа. Накануне остатки моего выходного пособия ушли на покупку весел и лицензии. Приобрел я также рабочий комбинзон и несколько корзин для сбора устриц. Когда над проливом Миссисипи поднималось сонце, я уже налегал на весла, двигаясь в том направлении, где, по словам отца Буббы, находились устричные банки. Мне было сказано гребсти вперед до буйка номер шесть, а там встать на одной линии с береговой водонапорной башней и оконечностью островов Пти-Буа к югу. После этого следовало держать курс на озеро Оз-Эрб, где и находились устричные отмели.

Битый час разыскивал я этот буй номер шесть, зато от него до устричных банок было рукой подать. К обеду я натаскал четыре здоровенные корзины устриц — максиум, что мог увезти, — и погреб назад, к берегу.

В Байю-Ла-Батре работала устричная фабрика, и я доставил туда свой улов для подсчета и продажи. В итоге заработал я сорок два доллара шестнацать центов — явно несуразное вознаграждение за четыреста с лишним устриц, которых предприятие после обработки сбывает в рестораны по доллару за штуку. Но что поделаешь: я был не в том положении, чтобы торговаца.

Иду я по улице к автобусу на Мобайл, в кармане сорок два доллара и шеснацать центов, еще тепленькие, но тут из-за угла выходят шестеро чуваков и прегорождают мне путь.

— Ты здесь, типо, пришлый, да? — спрашивает один громила.

— Допустим, — говорю. — А вам-то что?

— Мы слыхали, ты наших устриц собирать повадился, — говорит другой.

— С каких это пор они ваши? Я думал, в воде все устрицы общие.

— Да неужели? Ну, в принципе устрицы действительно общие, если, конечно, ты из местных. А тех, кто нам переходит дорогу, мы не жалуем.

— Послушайте, — говорю, — меня зовут Форрест Гамп. Раньше у меня тут была «Креведочная компания Гампа». Значит, я по ходу тоже из местных.

— Не врешь? А моя фамилия Миллер. Смитти Миллер. Как же, помню твою компанию. Ты здесь всех креведок выловил и тем самым у нас у всех бизнес отжал.

— Послушайте, мистер Миллер, — говорю я, — мне лишние проблемы ни к чему. Просто я должен семью кормить, а потому хочу малость пощипать устриц — и до свиданья.

— Да что ты говоришь? Ну смотри, Гамп. Мы с тебя глаз не спустим. Говорят, ты якшаешься со старым хрычом, у которого сын во Вьетнаме убит.

— Его звали Бубба. Он был моим другом.

— Вон оно что? Короче, Гамп, у нас тут свои законы. Если собираешься осесть в наших краях, советуем тебе эти законы выучить на зубок.

— А кто, — интересуюсь я, — эти законы устанавливает?

— Мы.