Гамбит. На сером поле

– Хм, – легкий смешок и на ее лице играет красивая улыбка, от которой в уголках ее глаз прослеживаются лучики мимических морщин. Время никого не пощадило, время вдали друг от друга оказалось безжалостным и беспощадным. – Плохие у тебя друзья, дорогой, – на этот раз искренне, правдиво, почти тепло, почти по-родному, но все равно далеко, словно за тысячу миль. Он чувствует, что все еще лежит, запутавшись в стропах посреди песков пустыни, а она все еще здесь, среди серых улиц в этом проклятом городе, пронизанным дождем и холодным ветром.

– Позвольте мне решать, – будто бы она позволит, узнай, кто скрывается под плотной овечьей шкурой и кашемировым шарфом, сплетенным из тонких нитей.

– Чтобы ты хотел, дорогой? – опять фальшивая улыбка, нетронувшая глаз, не проняла его ни на йоту. Ни капли не утолила его жажду. Ее фальшь песком просачивалась сквозь щели его такого же фальшивого спокойствия. Залепляла глаза и резала их острыми гранями, заставив слезы подступить, но не пролиться.

– Станцуйте для меня, – хрипло от предвкушения самых сладких и одновременно ужасных минут, после которых он еще долго будет биться в горячке ночами, говорит он, но голос подводит, срываясь.

– Как скажешь, дорогой, – согласилась она, неверно истолковывая хрипотцу в его голосе.

У каждого из них свои демоны. У нее – холодность и фальшь, преследовавшие ее на каждом шагу, у него – она, заставлявшая его дышать каждый последующий миг после падения на раскаленный песок. Он бы много чего хотел сказать. Много чего сделать, но тело отказывалось слушаться, став ватным, приросло к дивану. Она не спорит, ведь желание клиента закон. Это всего лишь танец, пусть и за тройную оплату, более он не просит. От шума в ушах он не слышит музыки, от ослепивших его воспоминаний не видит ничего, кроме ее силуэта в вишневом свете. От ее движений дыхание становится не в меру глубоким, приподнимая грудь, сердце из которой рвется наружу. «Я здесь, Джулия! Посмотри на меня!» – хотелось бы закричать, но молчание, как известно, золото, тройная оплата которым говорит сама за себя.

– Ты давно в нашем городе? – мягко спросила она, и Ашер отругал себя за излишнюю собранность.

Черри Форман – профессионал в своем деле. От нее не укроется ничего, особенно напряжение клиента, которому пора бы уже начать распускать руки и бросать пошлые взгляды, а он все сидит, словно контуженный, и «словно» в его случае явно лишнее. Стопа в туфле на высоком каблуке уперлась в сиденье дивана в аккурат между ног мужчины, а колено стройной ноги танцовщицы почти коснулось его груди.

– Я местный, – коротко ответил он, развеяв сомнения о его непричастности к подобным увеселениям.

– Хм, – опять усмехнулась она с сомнением. Форман не верила ни секунды, и наклонилась к его закрытому лицу, перенося свой вес на согнутую ногу. Нагнувшись намного ближе, чем следовало, девушка всматривалась в незакрытую шарфом часть лица, и Эванс отпрянул, разрывая зрительный контакт и пряча от нее глаза.

– У тебя странный акцент, – успела отменить она.

Оба колена танцовщицы опустились на диван по разные стороны от ног мужчины. Ее руки мягко легли на плечи, намекая, что гостю пора бы уже расслабиться. Мышцы мужчины только напряглись под ее руками. Их словно свело судорогой, и они только сильнее деревенели от ее прикосновений. Ему нужно было просто расслабиться и смотреть на танец, ничего сложного, если бы память услужливо не подкидывала воспоминания, цветными вспышками мелькавшие под веками. Воспоминания, где она рядом, а не так далеко, как сейчас в непосредственной близости к нему.

– Давно не был в городе, – закрывшись волосами от ее взгляда и опустив голову, Ашер уткнулся носом в декольте танцовщицы, о чем тут же пожалел.

Сказав Чикаго: «Спасибо!» – за изменение речи, Эванс вцепился в диван стальным захватом, почти прорывая пальцами обивку. От плавных и размеренных движений женского тела на коленях возбуждение начало наступление по всем фронтам, и, «Спасибо», – Эванс сказал уже ему. Теперь он неотличим от других. Обычный клиент на обычном приватном танце, и скрывать, как он ему нравиться, не было смысла.

Форман оказалась довольной произведенным эффектом и оставила свою подозрительность, чисто механически выполняя свою работу. Поднявшись на коленях и используя плечи клиента в качестве опоры, она прогнулась в спине, откидываясь назад и демонстрируя себя с наиболее выгодной позиции. Убойный номер. Ничего не сказать. От представшего его глазам шоу, у Эванса перехватило дыхание, а костюм друга показался невероятно тесным.

– И тебе здесь нравится? – с подтекстом хитро спросила его Форман, возвращаясь в вертикальное положение, плавно перетекая на его коленях.

– Местами, – гулко сглотнув, прохрипел Ашер из-под шарфа, когда полуголая грудь девушки опять оказалась перед его глазами.

– Ты и половины не видел, – шепнула ему на ухо танцовщица, всего на миг прижавшись, будто ненамеренно, и отпрянув, опять выгибаясь в ритм игравшей музыке.