Гай Мэннеринг

– Надо держаться тропинки, – сказала она и пошла вперед, теперь уже не по прямой, как перед этим. Наконец она провела их сквозь лесную чащу и вышла на открытую поляну, площадью около четверти акра, окруженную со всех сторон беспорядочно разросшимися деревьями и кустарником. Даже в зимнюю пору это уединенное место было надежно укрыто от глаз. А когда все вокруг убрано весенней зеленью, когда земля усеяна полевыми цветами, когда кусты стоят в весеннем наряде и плакучие березы, сплетаясь наверху ветвями, образуют купол, непроницаемый для солнца, кажется, что именно сюда придет юный поэт слагать свое первое стихотворение и молодые влюбленные захотят именно здесь открыться друг другу в своих чувствах. Но теперь эта поляна, должно быть, пробуждала совсем иные воспоминания. Оглядев окрестности, Бертрам помрачнел, ему стало не по себе.

– Тут-то оно и было, – пробормотала Мэг себе под нос, искоса и как-то странно посмотрев на Бертрама. – Ты что, помнишь?

– Да, – ответил Бертрам, – как будто припоминаю...

– Так вот, – продолжала цыганка, – на этом самом месте он упал с лошади. . Я стояла в эту минуту за кустом. Как он отчаянно дрался, как отчаянно молил о пощаде! Но он попал в руки людей, которые не знают этого слова! Теперь я проведу тебя дальше. . Последний раз здесь вот эти руки тебя пронесли.

Она повела его куда-то длинной, извилистой тропинкой, почти сплошь заросшей кустарником, и вдруг, даже как будто не заметив, что тропинка спускается вниз, они очутились у самого берега моря. Ускорив шаги, Мэг пошла вдоль берега прямо под скалою и остановилась около огромной каменной глыбы.

– Здесь, – еле слышно прошептала она, – здесь вот нашли его тело.

– А тут рядом пещера, – таким же шепотом ответил ей

Бертрам. – Так ты туда нас ведешь?

– Да, – решительно сказала цыганка. – Соберитесь оба с силами и полезайте сейчас за мной в пещеру; я там дров навалила так, что вам будет где укрыться. Спрячьтесь и не выходите из засады, пока я не скажу: «Час пробил, и человек пришел!» Тогда накидывайтесь на него, заломите ему руки назад и свяжите их так, чтобы из-под ногтей кровь сочилась.

– Клянусь тебе, все будет сделано, – сказал Бертрам, –

если этот человек действительно, как его... Янсен?

– Да, Янсен, Хаттерайк, у него десятка два имен.

– Динмонт, не отходите от меня ни на шаг, – сказал

Бертрам, – это не человек, а сам дьявол.

– Уж не извольте сомневаться, – заверил его наш дюжий фермер. – Только не худо бы помолиться, перед тем как за этой ведьмой в пещеру лезть. Жалко уж очень расставаться и со светом божьим и с вольным воздухом, чтобы тебя потом, как лису в норе, прикончили. Но только, ей-богу же, не родился еще тот терьер, который бы Дэнди

Динмонту горло перегрыз. Словом, будьте спокойны, я от вас не отстану.

Все это было сказано еле слышным шепотом. Вход в пещеру уже был открыт. Мэг вползла туда на четвереньках, за ней последовал Бертрам, а Динмонт, горестно взглянув последний раз на солнце, с которым он расставался, полез за ними.

ГЛАВА 54

. .умри, пророк, навеки замолчи!

Исполнись, предначертанное свыше!

Шекспир. «Генрих VI», ч. III

Динмонт, который, как мы уже сказали, полез в пещеру последним, вытянулся во весь свой длинный рост и с опаской пробирался по темному, узенькому и низкому ходу.

Вдруг он почувствовал, что сзади кто-то его схватил за ногу. Непоколебимое мужество нашего фермера едва не изменило ему, и он с трудом подавил крик, который всем им, в ту минуту совершенно беззащитным, мог стоить жизни. Он, однако, ограничился тем, что выдернул ногу из рук неизвестного;

– Не бойтесь, – услыхал он сзади себя, – это друг, Чарльз Хейзлвуд.

Слова эти были сказаны очень тихо, но их было достаточно, чтобы встревожить Мэг Меррилиз; старуха к тому времени добралась уже до места, где пещера расширяется, и стояла на ногах. Как будто заботясь о том, чтобы никто их не услыхал, она начала что-то бормотать, громко петь и в то же время шуршать сложенным в пещере хворостом.

– Эй ты, карга старая, чертова ты перечница, – прогремел из глубины пещеры грубый голос Дирка Хаттерайка, – чего ты там возишься?

– Хворост складываю, чтобы ты тут совсем не замерз, нечестивец этакий. Тебе тут теперь неплохо, ты и в ус себе не дуешь, только погоди, скоро все переменится.

– А водки ты мне принесла? И что там насчет моих молодцов слышно? – спросил Дирк Хаттерайк.

– На тебе флягу, держи. А молодцов твоих всех красные мундиры312 поразгоняли, поубивали да на куски порубали.

– Deyvil! Нет мне счастья на этом берегу.

– Еще меньше, пожалуй, чем ты думаешь.