Four Thousand Weeks: Time Management for Mortals

Юнгианский психотерапевт Джеймс Холлис вспоминает опыт одной из своих пациенток, успешного вице-президента компании по производству медицинских инструментов, которая летела над американским Средним Западом в командировке, читая книгу, когда ее посетила мысль: "Я ненавижу свою жизнь". Недомогание, которое росло в ней годами, выкристаллизовалось в понимание того, что она проводит свои дни так, что больше не чувствует в них никакого смысла. Удовольствие, которое она получала от работы, улетучилось; награды, к которым она стремилась, казались бесполезными; и теперь жизнь сводилась к тому, чтобы выполнять привычные действия в угасающей надежде, что все это как-то окупится в будущем счастье.

Возможно, вы знаете, что она чувствовала. Не у всех случается такое внезапное прозрение, но многие из нас знают, что такое подозревать, что есть более богатые, полные, сочные вещи, которые мы могли бы сделать с нашими четырьмя тысячами недель - даже если то, что мы делаем сейчас, со стороны выглядит как определение успеха. А может быть, вам знаком опыт возвращения к повседневным делам после необыкновенно приятных выходных на природе или со старыми друзьями, и вас поражает мысль о том, что так должно быть в большей части жизни - что было бы неразумно ожидать, что глубоко захватывающие моменты будут не просто редкими исключениями. Современному миру особенно не хватает хороших ответов на подобные чувства: религия больше не дает универсального готового чувства цели, как это было когда-то, а потребительство вводит нас в заблуждение, заставляя искать смысл там, где его не найти. Но само это чувство очень древнее. Автор книги Екклесиаста, как и многие другие, мгновенно понял бы страдания пациента Холлиса: "Тогда я подумал обо всем, что сделали руки мои, и о труде, который я затратил на это, и вот, все это суета и стремление к ветру, и нет ничего полезного под солнцем".

Глубоко тревожно обнаружить, что вы сомневаетесь в том, что делаете в своей жизни. Но на самом деле это не так уж и плохо, поскольку свидетельствует о том, что внутренний сдвиг уже произошел. Вы не могли бы испытывать подобные сомнения, если бы не занимали новую точку зрения на свою жизнь - ту, с которой вы уже начали сталкиваться с реальностью, что нельзя полагаться на то, что удовлетворение придет в какой-то отдаленный момент в будущем, когда вы приведете свою жизнь в порядок или будете соответствовать мировым критериям успеха, и что вместо этого вопрос нужно решать сейчас. Осознать в середине командировки, что вы ненавидите свою жизнь, - значит сделать первый шаг к тому, чтобы ее не ненавидеть, потому что это означает, что вы поняли, что именно эти недели придется потратить на что-то стоящее, если вы хотите, чтобы ваша короткая жизнь вообще что-то значила. С этой точки зрения вы наконец-то можете задать самый главный вопрос тайм-менеджмента: Что значит потратить единственное время, которое у вас есть, так, чтобы действительно почувствовать, что вы делаете его значимым?

 

Великая пауза

Иногда этот толчок восприятия затрагивает сразу целое общество. Первый черновик этой главы я написал в Нью-Йорке во время пандемии коронавируса, когда среди горя и тревоги стало нормальным слышать, как люди выражают своего рода горько-сладкую благодарность за то, что они переживают: несмотря на то что они были уволены и теряли сон из-за квартплаты, они были искренне рады видеть больше своих детей или вновь открыть для себя удовольствие сажать цветы или печь хлеб. Вынужденная пауза в работе, учебе и общении отложила в сторону многочисленные представления о том, как мы должны проводить время. Например, выяснилось, что многие люди могут достойно выполнять свою работу, не добираясь до унылого офиса по часу или оставаясь за столом до 18:30 только для того, чтобы казаться трудолюбивыми. Также выяснилось, что от большинства ресторанных блюд и кофе на вынос, которые я привык употреблять, полагая, что они улучшают мою жизнь, можно отказаться без всякого чувства потери (это было обоюдоострым откровением, учитывая, сколько рабочих мест зависело от их предоставления). И стало ясно - по ритуальным аплодисментам работникам скорой помощи, по походам за продуктами для соседей, лишенных крова, и многим другим проявлениям щедрости, - что люди заботятся друг о друге гораздо больше, чем мы предполагали. Просто до вируса, видимо, у нас не было времени показать это.