Флаг миноносца

Сомин подал команду. Прогремели прощальные залпы. Комья земли застучали по крышкам снарядных ящиков. Под этот стук Ропак сказал слесарю из летучки:

- Зайдешь утром. Я дам чертежик. Надо вырезать из гильзы большой якорь со звездой.

Попрощавшись с Ропаком, Сомин устало опустился на сиденье машины. К дверке кабины подошла Людмила.

- Как там? - спросила она.

- Сама видишь - трудно, открытая местность.

- А я здесь сижу, как крольчиха, когда люди воюют! Возьми меня, Володька...

Сомин махнул рукой:

- Ты все такая же - ни дисциплины, ни порядка. А кто здесь будет сидеть на рации?

- Так нас же двое! Я и Нурьев лопоухий. Ничего ему не сделается один подежурит.

- Нельзя. Будь здорова, Люда.

Не успела машина тронуться, как Людмила ухватилась за задний борт. Куркин услужливо втащил ее в кузов.

- Вот так-то лучше! - проворчала Людмила.

- Лейтенант же запретил тебя брать! - недовольно проговорил Писарчук. - Будет и тебе и нам.

- Молчи, тюфяк! Испугалась я твоего лейтенанта. Повесили две звездочки - загордился!

Она уселась спиной к кабине, очень довольная своей находчивостью.

У выезда с проселка на шоссе все еще стояли рядом со своей машиной медики, о которых говорил генерал. Сомин велел шоферу затормозить.

- Это вас приказал захватить Поливанов?

- Нас, нас! - затарахтела коротенькая толстушка. Лица ее в темноте не было видно, но Сомин решил, что она - круглолицая и курносая.

- Долго же вы ездили, - продолжала толстушка, - можно съездить на тот свет и обратно.

Она, конечно, не могла знать, что Сомин только что похоронил товарищей. Безобидная шутка разозлила его. Он грубо оборвал девушку:

- Хватит болтать! Полезайте в кузов!

- Болтать! Полезайте! - передразнила она. - Вы бы доктору место уступили в кабине, как женщине хотя бы...

Сомин молча вылез из кабины и, обойдя машину спереди, помог толстушке взобраться в кузов. В кабину кто-то сел. Сомин тоже влез наверх, и они поехали.

- Постой! - воскликнул Сомин. - Вас же было двое! Одна в кабине, а почему здесь опять двое?

Людмила не могла удержаться от смеха. Он немедленно узнал ее по голосу.

- Ну, это уже черт знает что! Нашла время дурачиться! - Ударом кулака по кабине Сомин остановил машину. - Вылезай! Пойдешь назад пешком!

Сначала она попыталась спорить, потом вдруг смирилась.

- Прости, Володя. Я сейчас слезу, - она выскочила из кузова.

Произошла секундная задержка. Хлопнула дверца кабины, и машина покатилась, подпрыгивая на рытвинах. Ехали не быстро, так как теперь тьма была такая, что только фронтовой шофер особым непостижимым чутьем, свойственным этим людям, мог разбирать дорогу. Проехали Крымскую. Вдали временами вспыхивали отблески стреляющих орудий. Машина поравнялась с глинобитным сараем, белевшим во мраке, и остановилась. Сомин знал, что здесь находится ПМП - передовой медицинский пункт. Женщина, сидевшая в кабине, вышла. Выпрыгнула из кузова толстушка. Сомин не стал пересаживаться в кабину, так как до огневых позиций полка оставалось не более километра. Шофер сворачивал самокрутку, чтобы затянуться разочка два. Он знал, что на передовой курить ему не придется. Женщины тем временем отошли уже довольно далеко. Из темноты раздался голос толстушки:

- Эй, сердитый лейтенант! Как тебя звать-то? Может, придется встретиться.

Машинально Сомин назвал свою фамилию.

Скоро доехали до полкового КП. Надо было доложить Яновскому о выполнении печального поручения. В кабине оставалась полевая сумка. Сомин открыл дверку, чтобы взять ее, и увидел, что рядом с шофером сидит женщина.

- Не сердись, Володя, - сказала она, - я сама доложу кому хочешь, что приехала самовольно.

- Людмила! Как ты сюда попала? Черт, а не девка! - Он накинулся на шофера: - Вы что, дурачить меня вздумали!

Тот был искренне удивлен:

- Она же сказала, что вы послали ее в кабину. Так притиснули меня вдвоем, что насилу управлял. Хорошо, что обе бабы не дуже толстые!

Сомин плюнул и пошел на командный пункт.

4. ФРОНТОВОЙ ВРАЧ

Старший лейтенант медслужбы Шарапова вытерла руки куском марли и присела на завалинку, прислонившись к горячей стене. Труднее всего было переносить жару. За месяц, проведенный на передовом медицинском пункте дивизии, доктор Шарапова привыкла к близким разрывам снарядов и к вою пикирующих бомбардировщиков. Работать, не отходя от стола по многу часов подряд, ей приходилось и раньше, но жара казалась невыносимой. Начальник медпункта доктор Степанов работал в одном халате, надетом прямо на тучное тело. Этот тяжело отдувающийся толстяк с большими волосатыми руками и лицом пирата встретил Шарапову не очень любезно, когда попутная машина привезла ее среди ночи. Он даже не поздоровался, только искоса взглянул, свирепо сдвинув брови, под которыми прятались такие черные глаза, что зрачок невозможно было отличить от радужной оболочки.

- Сколько вам лет? - он скомкал направление Марины и, не читая, сунул его в карман халата.