Финалом Злодейки может быть только смерть

— Эй, почему ты не даешь мне послушать? Пусти!

— Тц, я в беде, — удерживая вырывавшуюся Ивонну, я тихо сказала Уинтеру: — …Я сама не искала, но кто-то мог найти ее останки.

— …

— Вы… сможете что-нибудь с ними сделать?

— …Леди.

— Я не могу позволить ей торчать здесь и дальше. Я видела ее смерть, — прошептала я с исказившимся лицом.

Я не могла просто оставить ее после увиденного. Уинтер тоже оцепенел.

— Дурында, я не могу не слышать только потому, что ты заткнула мне уши, — на расстоянии раздался вдруг громкий голос.

Я увидела девочку с розовыми волосами, которая показывала мне язык, выглядывая из-за спины Уинтера.

— Ты что, насмехаешься над взрослыми?

— Я знаю, как выбраться отсюда.

Я хотела было сказать ей кое-что еще по этому поводу, но тут же замолчала, услышав ее слова.

— Что?.. Откуда?

— Иногда передо мной появляется странный квадрат с одним и тем же предложением. Если бы я согласилась, то отправилась бы в лучшее место и переродилась.

— Согласилась?..

Я глупо уставилась на Ивонну. Было странно знать, что кто-то еще мог видеть системные окна.

В то же время, выходит, моя давняя догадка оказалась верна.

«Как я и думала… Игра была создана древними магами».

Согласись Ивонна на перерождение, она бы очутилась в другом мире, как и я.

Не сводя с нее напряженного взгляда, я с трудом произнесла:

— …Так почему ты не согласилась?

Девочка надула губы.

— Я не хотела уходить.

— …

— Если бы я ушла, точно никогда не смогла бы повидаться с папой и братьями…

Я едва подавила вздох сожаления, поскольку понимала, почему Ивонна решила остаться в этом мрачном месте, несмотря на предложение древних волшебников. Она решилась на это ради семьи, хотя ее ужасная смерть повторялась вновь и вновь. У меня не было привязанности к родне, чтобы вынести такую боль, поэтому я не разделяла ее решение.

Наблюдая за моей молчаливой реакцией, Ивонна с тревогой спросила:

— …Мне придется уйти?

— Нет, если ты сама не захочешь.

— Леди, — окликнул меня Уинтер, похоже, удивленный моим ответом.

Не тратя времени на объяснения, я нащупала кое-что в кармане и протянула это Ивонне.

— Вот, твое зеркало, — я держала свое, вернее, Ивонино ручное зеркальце, которое она получила в подарок от Дэррика. — Я нашла его. Не теряй больше.

Девочка недоуменно рассматривала зеркало. Вскоре ее голубые глаза наполнились слезами. Всхлипнув, она подняла на меня взгляд.

— Твои отец и братья в порядке.

Я не хотела сообщать об их долгих тщетных поисках. Ивонна была несчастна из-за того, что она потеряла семью, но для Пенелопы они были людьми, которые убивали ее бесчисленное множество раз. Кроме того, Пенелопа жила в постоянном страхе, что ее вышвырнут из поместья, когда вернется настоящая дочь герцога, и вела себя соответственно.

«К тому же, толку разглагольствовать об этом?»

Я слишком взрослая, чтобы злиться на подобное. Теперь я уверена, что могу добиться счастья и без них. Даже если что-то пойдет не так, я не перестану любить себя и продолжу двигаться дальше.

— …Каждый год в день, когда ты потерялась, им особенно тяжело переживать утрату, но они стараются скрывать это. Они боятся, что ты расстроишься, если узнаешь об этом.

— …

— Особенно твой отец… Герцог каждый день молится о твоем благополучии и счастье, куда бы тебя ни занесло, — в противовес моей бесстрастности по мягким щекам Ивонны стекали слезы. Чтобы убедить ее, я тихо произнесла: — …Вот почему я не смогу вернуться и рассказать им о тебе, если ты останешься здесь.

— Ты… — выдавила Ивонна сквозь слезы. — …Ты не ненавидишь меня?

— За что мне тебя ненавидеть?

— Я знаю… что ты умирала от рук моей семьи из-за меня.

— Тебя там даже не было, так что ты тут ни при чем, — цинично ответила я, и тут же добавила: — И… не то, чтобы я не понимаю их. Неважно, сколько времени прошло, как можно забыть…

— …

— …столь прелестную младшую сестренку?

В последний день фестиваля Рейнольд устроил мне взбучку только из-за того, что я поднялась на чердак, чтобы полюбоваться фейерверками. Я не хотела занимать место Ивонны и не могла простить Дэррика, унижавшего Пенелопу, и герцога, молча наблюдавшего за этим.

Но я могла понять, почему они себя так вели. Если бы я потеряла такую добрую и милую сестренку, я бы печалилась и ненавидела любого, кто попытался бы занять ее место. Я бы тоже сошла с ума.

— Ах…

Ивонна, теревшая лицо маленькими нежными ручками, вдруг резко подняла голову и посмотрела в воздух. Хотя я ничего не увидела, но догадалась, что перед ней всплыло системное окно.

— Ты вольна выбирать, оставаться или нет. Это твое решение.

Голубые глаза юной Ивонны уставились на меня. После долгого молчания она, наконец, сказала:

— Моим отцу и братьям…

— …

— Можешь сказать им… что я в порядке и очень-очень их люблю?

Я медленно кивнула. Больше я для нее ничего не могла сделать.

— И… передать брату Дэррику спасибо за то, что он купил мне зеркальце? И что мне жаль, что я потеряла его.

— Да, передам.

— Тогда я пойду.

Произнеся свои последние слова, она так и не взяла зеркало с собой. От неловких взмахов руки нежно-розовые волосы развевались в воздухе. Вскоре ее маленькое тело начало источать яркий свет.