Fidem

Эту сигнатуру он в последний раз видел под Арборией, три года назад. Даже на тактическом дисплее, смешанная со стройными порядками многих других, она казалась светящейся от переполнявшей ее ярости, беззвучно кричащей, багряной от еще не пролитой крови. Сейчас она стремительно двигалась навстречу, сокращая разделяющее их расстояние так быстро, словно неслась прямиком сквозь строения, не выбирая пути.

Приор Герард спешил явиться самолично, и в этот раз – в полном боевом облачении, не доверяя своей ненадежной, норовящей сползти на пол плоти. Мудрое решение.

Гримберт машинально оценил порядок приближающихся рыцарей и стиснул зубы. В бою рыцари-лазариты предпочитали действовать рассыпным строем, который позволял им, с одной стороны, эффективно концентрировать огонь главного калибра на противнике, с другой – не сковывать друг другу маневр. Но на узких улочках Грауштейна подобное построение было им недоступно. Лазариты двигались сомкнутым порядком, держась слитно, точно наконечник копья, и – Гримберт отметил это с неуютным чувством – чертовски целеустремленно.

«Серый Судья» загудел было своим примитивно устроенным баллистическим вычислителем, пытаясь подсчитать, во что выльется противостояние с этим отрядом, но Гримберт коротким мысленным приказом оборвал его попытки. Никчемная трата времени и вычислительных мощностей. Пять монашеских машин обладают силой, достаточной, чтобы превратить «Ржавого Жнеца», «Варахиила» и «Серого Судью» в пепел под ногами быстрее, чем старый беззубый дьяк, проглатывающий половину слов, успеет оттарабанить «Символ веры». Нечего и пытаться.

Короткий писк радара известил Гримберта, что противник входит в зону прямой видимости. Но в этом предупреждении не было нужды, Гримберт и так отчетливо видел «Вопящего Ангела», вываливающегося из-за монастырских построек, – грохочущее стальное чудовище, оставляющее за собой глубокие вмятины в брусчатке и небрежно стряхивающее со зданий расползающиеся остатки кровли. Четверо его сопровождающих сами по себе были опасными боевыми машинами, однако на фоне «Ангела» выглядели совсем не так внушительно, как позволял их класс и главный калибр. А попросту говоря, могли потеряться на его фоне.

Три тысячи с лишним квинталов веса – сто пятьдесят тонн в привычной имперской системе. Сто пятьдесят тонн гудящей стали, прущей вперед, не разбирая дороги, безжалостно крушащей лапами жалкий монастырский скарб, который не успели убрать с дороги и который пощадили ноги «Серого Судьи».

«Вопящий Ангел» не относился к числу серийных машин. Впитав в себя некоторые черты великанов-тяжеловесов из Базеля и тяжелых осадных машин из Аугсбурга, он был рожден в кузнях Святого престола, расположение которых не было известно Гримберту. Но которые, должно быть, располагались в недрах земли, где-то чертовски близко к геенне огненной, если смогли породить такое чудовище.

Многие рыцарские доспехи имели человекоподобные формы. Отчасти потому, что это было обусловлено их функционалом, отчасти – это объяснение Гримберт находил напыщенным и никчемным – чтобы подчеркнуть, что рыцари созданы по образу и подобию человека, как сам человек слеплен из глины по образу и подобию Творца. Иронично, что монахи, давшие жизнь «Вопящему Ангелу», кажется, ничуть не занимали себя подобными мыслями.

«Ангел» скорее походил на какое-то древнее ракообразное исполинского размера, выбравшееся со дна моря, спавшее там среди истлевших костей существ, которыми Господь населил мир задолго до сотворения человека и которых потом малодушно стер одним мановением руки. Бронированная башня выглядела несуразно огромной и покоилась на корпусе, ничуть не напоминавшем человеческий торс, а тот, в свою очередь, опирался на четыре мощных суставчатых лапы, изогнутых на рачий манер. Не башня, а настоящий крепостной донжон, поднятый неведомой силой на семиметровую высоту и нависающий над монастырскими постройками. Ни дать ни взять чертов краб, подумал Гримберт, с досадой ощущая, как отслеживаемая «Судьей» частота его сердечных колебаний неумолимо повышается с приближением этой громады. Бронированный смертельно опасный краб, истинный владелец гранитного серого логова, явившийся по сигналу тревоги и способный раздавить любого рыцаря даже без помощи своих чудовищных мортир, в ствол каждой из которой поместился бы целиком большой церковный колокол.

«Вопящий Ангел» не нес на своем огромном лязгающем и гудящем корпусе ливреи из сеньорских цветов, равно как и маскировочной окраски. Выкрашенный в приглушенный белый цвет, единственным украшением он имел огромный зеленый крест ордена Святого Лазаря, нанесенный на вершину бронированной башни, и этот крест казался со стороны исполинским крабьим глазом, хищно прищурившимся и глядящим на все сразу.