Fidem

Гримберту уже не было нужды сверяться с цифровыми сигнатурами прочих рыцарей. Он и так видел их корпуса в сером рассветном воздухе, выдающиеся среди приземистых фабричных построек. Грузную громаду «Ржавого Жнеца» сложно было с чем-то спутать, она напоминала собой выросший посреди монастыря утес. «Варахиил», выглядевший несравненно более изящно на его фоне и походящий на готическую статую немного гротескными чертами, расположился неподалеку, на некотором удалении.

Да уж, подумал Гримберт, прикусив губу и снижая ход, что бы ни случилось в Грауштейне этой ночью, если это событие заставило этих двоих, на дух не выносящих друг друга, сойтись вместе, дело, по всей видимости, серьезное.

– Хламидиоз святого Фомы! – бросил вдруг Шварцрабэ, приостанавливаясь и глядя на что-то, что находилось за пределами зоны видимости Гримберт. – Хотел бы я знать, что за изувер сотворил с ним это?

«Сотворил что?» – хотел было спросить Гримберт, но сдержался. С высоты его роста оказалось не так-то просто разглядеть, что обнаружил его спутник, несовершенные сенсоры «Судьи» несколько секунд напряженно гудели, меняя фокусное расстояние. И только тогда он увидел.

* * *

Это было человеком. Без сомнения, когда-то оно было сотворено по образу и подобию Господа – это он понял по обрывкам темной мешковины, напоминающей монашескую рясу, – но сейчас от этого сходства почти ничего не осталось. Тело раздулось, ощетинившись во все стороны невообразимым количеством разнообразных шипов, в которых Гримберт с содроганием узнал вполне обыкновенные предметы, частично позаимствованные из мастерской.

Большие и малые иглы, ножницы, веретена от ткацких станков, стило, кухонные ножи, куски заостренной стали, осколки стекла… Несчастный был истыкан настолько, что на его теле, превратившемся в хлюпающую медузоподобную тушу, не осталось ни одного свободного дюйма. Под конец в дело пошли даже острые металлические обрезки и деревянные щепки.

– Уму непостижимо… – пробормотал Гримберт. – Сколько ненависти надо испытывать, чтобы растерзать подобным образом человеческое существо.

– Ненависти ли? – с отвращением пробормотал «Ржавый Жнец» голосом старого Томаша. – Говорят, пока он был жив, хохотал как безумный. Видите, даже щеки лопнули?..

На истерзанном и свисающем клочьями лице мертвеца Гримберт в самом деле увидел неестественно широкую улыбку, похожую на распахнутый алый капкан. Над ней зияли два черных провала, которые когда-то были глазницами. Прежде чем в них вонзили обломки прялки, разворотив лицо до неузнаваемости. Гримберт малодушно приказал «Судье» приглушить этот участок изображения. У смерти много ликов, но некоторые из них не рекомендуется разглядывать дольше положенного.

– Этот человек, он… – Гримберт осекся. – Стойте. Вы сказали – хохотал?

– Представьте себе, – грубовато отозвался Томаш. – Хохотал как оглашенный, если верить уцелевшим. А уцелевших тут не так уж много, душ пять или шесть из всего цеха. И лучше бы вам, пожалуй, на них не глядеть, а то, пожалуй, будете держать пост до самой Пасхи – кусок больше макового зерна в глотку не пролезет.

– Он умертвил их, – в бронированной башне «Варахиила» распахнулся люк, через который на лобовую броню легко выбрался Ягеллон. – Человек, лежащий перед вами, погубил своих собратьев, две дюжины человек. Зашел в цех и набросился на них, как дикий зверь. А после, окончательно впав в неистовство, принялся наносить увечья себе самому. У него не было оружия, но, как видите, это его не остановило. Он втыкал в свое тело все, что попадалось ему на пути. Истекал кровью, но продолжал калечить себя, беспрестанно хохоча. Пока не испустил дух на пороге.

Гримберт ощутил секундный спазм в желудке. Будь на месте неуклюжего «Серого Судьи» услужливый и чуткий «Золотой Тур», тот не замедлил бы ввести ему в кровь препятствующие тошноте антиэметики, тонизирующие алкалоиды и мышечные релаксанты. Но «Судья» был слишком груб для этого, да и не владел столь развитыми лекарскими навыками. Если он и мог поддержать своего хозяина, то только негромким гулом вспомогательного двигателя, отдававшегося во всем теле мелкой дрожью. Даже за это Гримберт был ему благодарен.

– Его затылок, – Гримберту пришлось сглотнуть, допустив небольшую паузу. – Сенсоры не обманывают меня?

Вынырнувший из ниоткуда Шварцрабэ обошел распростертое тело по широкой спирали, бормоча что-то себе под нос. Своей манерой двигаться, а может, благодаря блеску своих серых глаз, он напоминал Гримберту ворона, деловито изучающего брошенную кем-то падаль. Внимательную и осторожную птицу, которую не так-то просто застать врасплох.

– Совершенно не обманывают, сир Гризео, – возвестил он, окончив беглый осмотр. – Его затылок изувечен, но в нем отчетливо видны отверстия нейропортов. Несомненно, этот несчастный был рыцарем, нашим с вами собратом.