Февральский дождь

Ни фига этот компресс не помогает. Синяк сойдет только недели через три. Панченко пускает слух, что это он меня отделал. Прямо в классе показываю, что это вранье. Ломаю о голову Панченко указку. Но странно – географ почему-то не вызывает родителей. Похоже, что-то понял про отца.

Я жду, когда отец скажет что-нибудь примирительное. А он месяц на меня, даже не смотрит, а потом говорит совсем не то, что я хочу услышать.

– Заруби себе на носу. Если еще кого-нибудь побьешь, получишь по первое число. А если тебя кто-нибудь побьет… – тут он сделал паузу… – я добавлю.

Я озадаченно молчу. Я не понимаю. Если драться нехорошо, зачем тогда он бил Кособрюхова? Значит, ему можно, а мне нельзя?

У меня много вопросов к отцу. Например, зачем ему обязательно три сына? Почему мы живем в сорока минутах езды от столицы нашей родины, а ездим туда только к сестрам мамы, и чтобы побегать по магазинам? Я мечтал побывать в зоопарке, но никак не хватало времени.

Позже я прочту у Паустовского: «В детстве смертельно интересен каждый человек». Точно. Не было для меня человека интереснее, чем отец. И он это чувствовал, видел. Но я почему-то не был интересен ему.

Мы скоро уедем из Дорохово в Старую Рузу. Так что с Панченко я не успею помириться. Но буду вспоминать его без зла, даже почти с благодарностью.

Если бы не он, я не знал бы, что мама может броситься меня защищать. Не знал бы, что бывают такие тонкие учителя, как географ. И не узнал бы с неожиданных сторон моего загадочного отца.

Глава 33

Бракосочетание Жени и Олега снимали на видео. У загса молодых ждал длинный, похожий на таксу, белый лимузин. Квартира ломилась от гостей. Стены были увешаны плакатами с разными шуточками. Молодежь налегала на спиртное и сметала деликатесы, забывая кричать «Горько!» Женя снисходительно наблюдала за происходящим, подмечая каждую мелочь. Потом она скажет мне, что будто видела себя со стороны. Ей хотелось запечатлеть в памяти каждый миг, даже не очень приятный. Говорят, замужество – как бы второе рождение. Нет, этой радости она не испытывала. У нее на душе скребли кошки: упала кукла с белой таксы, выпала из уха сережка. Точно не к добру.

«Что она в нем нашла?» – думал я, вглядываясь в Олега. Конечно, красавец, и деньги водятся, но в этом ли счастье? Но что же в нем не так? Смеется гыкая. Называет Женю малышом, рыбкой и лапулей. Мог бы придумать какое-нибудь прозвище, не такое тошное. Трогая с места на своей «девятке», давит на газ и одновременно жмет на тормоза. Каскадер, блин. Я понимал, что во мне бурлит отцовская ревность, но ничего не мог с собой поделать.

Отец хорошо выпил и блеснул знанием поговорок:

– Жениться – это вам не в баню сходить! –  Выйти замуж, внученька, не напасть. Как бы замужем не пропасть!

Наверное, Олег тоже ему не очень понравился. У Жени после слов деда заблестели слезы.

Родителей Олега на свадьбе не было. Без объяснения причин.

– Ты даже не представляешь, какой он несчастный. Когда-нибудь расскажу, – поделилась Женя.

На все мои вопросы Олег отвечал обычно коротко, даже не пытаясь поддержать разговор. Трудно было понять, насколько он образован и начитан. Я спросил, какой религии он придерживается. Олег сказал, что, естественно, христианства. Но верит также в перевоплощение: ему нравится индуизм.

– Разве так можно?

– А почему нет? – отвечал новоиспеченный муж. – Каждая религия дает человеку то, чего не дает другая.

Стало ясно, почему Женя считает его глубоким. Но самым большим моим открытием на свадьбе была фамилия зятя – Дудаков. Нетрудно было представить, как его называют за глаза. Дочь моя теперь, стало быть, Дудакова. Туши свет!

Вскоре после свадьбы лихой муж не справился с управлением и врезался в бордюр. Женя ударилась головой о правую стойку машины. Лоб был рассечен у самого глаза. Еще сантиметр и дочь была бы калекой. Вера плакала, но возмущалась только в отсутствие Олега. Я готов был растерзать зятя, но тоже возмущался молча.

А вскоре стало ясно, что нервическая манера вождения имеет конкретную причину.

– У него проблемы с бизнесом, – коротко пояснила Женя.

Молодой глубокий муж лежал целыми днями, воткнув взгляд в противоположную стену.

Вера подошла к нему за объяснениями.

– Не лезли бы вы в душу, тёщенька. Без вас тошно.

Совместное проживание выявило незамеченные ранее дефекты зятя. Слишком тонкие по сравнению с торсом ноги. А узкие чресла – верный признак отсутствия мужской силы. Во время депрессии чересчур быстро похудел. Впалыми щеками стал похож на изможденного кришнаита. Этакий пожилой молодой человек.

А Женя вертелась, как белка в колесе. До обеда – университет, после обеда – ученики. В день зарабатывала столько же, сколько я за неделю. Объявила, что стала откладывать на покупку своего угла. Но какого лешего о своем жилье не беспокоится молодой муж? Выяснилось, что на продаже брюк он прогорел капитально, и теперь засобирался продавать молоко. А на это нужен стартовый капитал.

– Какой из него коммерсант? – кипел я. – У него всегда будут штаны прокисать.