Фельдмаршал

– Ваше величество, когда я был у Колиньи, тот сообщил мне, что король Карл серьёзно болен! Да и я сам в этом тоже убедился на приёме у него! И вскоре королём Франции станет Генрих Анжуйский, только что избранный королём Польши! Две короны в одних руках! И какие: Польша – сильная военная республика, о Франции я даже не говорю!.. И это привело в смятение все королевские дворы, опасающиеся, что рухнет политическое равновесие в Европе, благо которого уже оценили многие…

Он подробно сообщил королю то, что пришло от агентов из разных стран, из той же Москвы. Там в это время к Грозному царю срочно прикатил гонец от императора Максимилиана II. Император сообщал царю об избрании на польский трон Генриха и о том, что не пропустит его по своей земле. Договаривался он и о совместных действиях в этом с царём, упомянул о том, что уже отправил своих гонцов к поморским князьям, в Поморье, с наказом не пропускать Генриха в Польшу.

– Генрих – большой друг турецкому султану! – продолжил Понтус. – Так говорят везде! И если он будет на польском троне и Великом княжестве Литовском, да в союзе с султаном, большая пагуба придёт на христианский мир! В Дании, поперёк Зунда[145], у самого устья, уже стоят военные корабли! Само устье передёрнули цепями! И Генриху не пройти датской землёй!.. В ответ на это султан предложил Генриху ехать через Марсель и Константинополь! Турецкий флот уже появился в Средиземном море, чтобы обеспечить безопасный проезд новому королю Польши!.. А крымскому хану Девлет-Гирею султан приказал «беречь» Польшу до приезда её избранника!.. Что касается епископа Жана Монлюка, младшего брата генерала Блеза де Монлюка, о котором я вам говорил, то я знаю его как изощрённого дипломата. И неудивительно, что он обыграл всех…

Этим высказыванием о Монлюке он постарался успокоить короля, смягчить горечь от поражения, на минуту остановился, чтобы изложить самое важное.

– Ваше величество, смею заметить, что Турция – коварная сила! – холодно и расчётливо заключил он. – Если кого-то полюбили в Стамбуле, то ждите беды! Значит – подписали смертный приговор! Так было с Грецией, Трансильванией!.. Не исключается, что и Польшу тоже ждёт это!..

– Пускай… – желчно промолвил Юхан, считая, что чем хуже для его соперников, Польши, Дании и России, за господство на Балтийском море, тем лучше для него, для Швеции… И жаль, что такой талантливый генерал не разделяет его мнения…

Под влиянием вот её, Катерины, он разрешил приезжать иезуитам в страну, читать проповеди, открывать коллегии, заниматься со студентами в университете, в Упсале. Но после того как его прокатили на выборах в Польше, он разозлился на иезуитов, на Катерину, подталкивающую его к католикам.

И он не стал ждать, когда риксдаг запретит деятельность иезуитов в стране. Он издал указ о закрытии их коллегий в Стокгольме. Отдал их кафедры протестантам. Тем же, кто перешёл в католицизм, он пригрозил изгнанием из государства, если они начнут проповедовать свою религию.

В ответ на это Катерина устроила ему опять скандал. Так они и жили – от скандала до скандала… Когда Эрих милостиво снял с него, Юхана, все обвинения и разрешил переехать в замок Эскильстун, у них родилась дочь Анна. С того времени детей больше не стало: как отрезало… И у Катерины иногда всплывала в памяти картина из прошлого, её девичества, ещё в Вильно. Тогда, тринадцать лет назад, её брат, король Сигизмунд-Август, сообщил ей, что приехали послы от московского Грозного царя просить её руки. У того умерла только что его первая супруга Анастасия, как сообщили ей… Затем её предупредили, что на неё будут незаметно смотреть русские послы из окна стоявшей рядом с костёлом оружейной избы, когда она пойдёт из костёла после службы. Чтобы потом описать её прелести царю. И она, как ей подсказали, должна обернуться в сторону той избы… Первым вышёл из костёла король, за ним королева Екатерина, затем они, Анна и Катерина. И тут на паперти они встали кучкой. Она же встала лицом к той оружейной избе… В это время виленский воевода Миколай Радзивилл по прозвищу «Чёрный», стал рассылать в разные стороны придворных, которые вышли тоже вместе с ними из костёла… И она, Катерина, поняла, что это специально, чтобы наблюдавшие за ними московиты лучше рассмотрели её… Разогнав придворных, к ним присоединился Радзивилл, заговорил о чём-то с королём… Она же, вся поглощённая только собой, не слышала и не видела ничего вокруг, застыла, глядя на ту избу, не в силах ничего рассмотреть в тёмных провалах её окон… Была середина октября, было сыро, холодно, а от волнения тем более… Постояв так, они спустились с паперти и пошли: впереди неё брат, король, за ним королева, и они, две сестры. Анна как старшая пошла справа от королевы, а слева она, Катерина… И она обернулась, взглянула ещё раз на окна той избы. И её сердечко с чего-то дрогнуло, впервые от неведомого. Это чувство мелькнуло, прошло, но всплывало вот так иногда.