Читаем Фауст полностью

Пустые драки вздор напрасный,День пропадает ни причем;Бери, где можешь, ежечасно,О прочем спрашивай потом.

Держи-крепче

(в летах, сильно вооружен, без плаща)

В этом тоже толку мало,Добра сейчас как не бывало,И ты опять безо всего;Брать хорошо, но удержать важнее;За старика держись дружнее,Уж не отнимут твоего.

(Все они спускаются в долину.)

<p>На предгорье</p>

Барабаны и военная музыка снизу. Разбивают императорскую палатку.

Император, главнокомандующий, драбанты.

Главнокомандующий

Мне кажется, мы дельно поступили,Что с целым этим войском вот,В долину тихо отступили;Надеюсь, счастие нас ждет.

Император

Что выйдет, то и будет видно;Но полу бегство — это мне обидно.

Главнокомандующий

Взгляни на правый фланг наш отдаленный!Такого места ищет ум военный:Холмы не круты, но довольно крупны,Нам выгодны, врагам же неприступны;Дает приют нам местности волна,А коннице чужой она страшна.

Император

Мне остается любоваться;Рукам тут есть, где разгуляться.

Главнокомандующий

Здесь посреди долины тесным строемСтоит фаланга, пышущая боем.И пики их поверх туманной мглыНа воздухе сияньем дня светлы.Как мощно весь волнуется квадрат!Из этих тысяч каждый битве рад.На силу их ты можешь положиться:С ней вражья сила верно сокрушится.

Император

Чудесный вид! Я не встречал таких.Такое войско стоит двух других.

Главнокомандующий

Наш левый фланг мы утвердить успели;Там на скале все храбрецы засели.Уступы, что оружием блестят,Ту важную теснину защитят.Сдается мне, что вражеские силыНежданные там обретут могилы.

Император

Вон и моя роденька[306]! Ведь когда-тоВо мне то дядю видели, то брата,А между тем, шатая власть закона,Достоинство все расхищали трона.Затем враждуя, край опустошали,И вот теперь все на меня восстали!Колеблется толпы неверный дух,Да за волною общей хлынет вдруг.

Главнокомандующий

Вон человек, что послан был от насЛазутчиком, спешит; ну, в добрый час!

1-й Лазутчик

Дело наше справил ладно,Ловко, смело в каждый след,Я наведывался жадно;Но вестей хороших нет.Многих с рвеньем благороднымНаходил я в эти дни;Но волнением народнымИзвиняются они.

Император

Свои для эгоистов близки нужды,Но благодарность, долг и честь им чужды.Ну, как же всяк того-то не поймет:Горит сосед, так до него дойдет.[307]

Главнокомандующий

Вот и второй спускается несмело,От устали дрожит его все тело.

2-й Лазутчик

Поначалу я дивилсяВсем нелепым чудесам;Вдруг нежданно появилсяИмператор новый там.По полям путем нежданнымВсе толпами понеслись,И за знаменем обманнымКак бараны погнались!

Император

Перейти на страницу:

Все книги серии Подарочные издания. Иллюстрированная классика

Настоящие сказки братьев Гримм. Полное собрание
Настоящие сказки братьев Гримм. Полное собрание

Меня мачеха убила,Мой отец меня же съел.Моя милая сестричкаМои косточки собрала,Во платочек их связалаИ под деревцем сложила.Чивик, чивик! Что я за славная птичка!(Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм)Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых!Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов.Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги. Таких сказок вам еще не доводилось читать… В этом издании впервые публикуются все, включая самые мрачные и пугающие истории оригинального сборника братьев Гримм.Издание дополнено гравюрами и иллюстрациями XIX века.

Якоб и Вильгельм Гримм

Зарубежная классическая проза
Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории
Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории

Творчество Гофмана состоит из нерушимой связи фантастического и реального миров, причудливые персонажи соединяют действительность с мистикой, повседневную жизнь с призрачными видениями. Герои писателя пытаются вырваться из оков окружающего их мироздания и создать свой исключительный чувствительный мираж. Сочинения Гофмана пронизаны ощущением двойственности бытия первых десятилетий XIX века, мучительного разлада в душе человека между идеалом и действительностью, искусством и земной жизнью. Достоинство истинного творца, каким и был Гофман, не может смириться с непрестанной борьбой за кусок хлеба, без которого невозможно человеческое существование.

Михаил Иванович Вострышев , Эрнст Теодор Амадей Гофман

Сказки народов мира / Прочее / Зарубежная классика
Молот ведьм. Руководство святой инквизиции
Молот ведьм. Руководство святой инквизиции

«Молот ведьм» уже более 500 лет очаровывает читателей своей истовой тайной и пугает буйством мрачной фантазии. Трактат средневековых немецких инквизиторов Якоба Шпренгера и Генриха Крамера, известного также как Генрикус Инститор, – до сих пор является единственным и исчерпывающим руководством по "охоте на ведьм".За несколько сотен лет многое изменилось. Мир стал другим, но люди остались прежними. Зло все также скрывается внутри некоторых из нас. Творение Шпренгера и Крамера – главная книга инквизиторов. В неустанной борьбе за души несчастных женщин, поддавшихся искушению дьявола, они постоянно обращались к этому трактату, находя там ответы на самые насущные вопросы – как распознать ведьму, как правильно вести допрос, какой вид пытки применить…

Генрих Инститорис , Яков Шпренгер

Религиоведение

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века