Фараон

– В худшем случае я найду там смерть. Ну а разве она не грозит даже фараонам?… Ты ведь и сам шел смело к Содовым озерам, хотя не был уверен, что вернешься оттуда. Не думай, государь, – продолжал жрец, – что мне придется пройти весь тот путь, который проходят посетители Лабиринта. Я найду кратчайший путь, и, прежде чем ты дочитаешь молитву в честь Осириса, я буду там, в то время как ты, идя туда, успел бы прочесть тридцать молитв.

– Разве там есть и другие выходы?

– Несомненно. И я должен их найти. Я ведь не пойду так, как ты, днем или через главный вход.

– А как же?

– В наружной стене много потайных входов, которые я знаю и которые мудрые хранители никогда не охраняют… Во дворе караулы ночью немногочисленны и настолько полагаются на защиту богов или страх черни, что большей частью спят… Кроме того, три раза от заката до восхода солнца жрецы уходят в храм на молитву, а солдаты совершают религиозные обряды под открытым небом. Не успеют они помолиться, как я буду уже в здании.

– А если ты заблудишься?

– У меня в руках будет план.

– А если план поддельный? – спросил фараон, не будучи в силах скрыть своей тревоги.

– А если ты не получишь сокровищ Лабиринта?… Если финикияне, раздумав, не дадут обещанного займа?… Если солдаты будут голодать и надежды народа будут обмануты?… Поверь мне, государь, – продолжал жрец, – в галереях Лабиринта я буду в большей безопасности, чем ты в своем государстве.

– Но темнота… темнота!.. И стены, которых нельзя пробить! И глубина, и эти сотни путей, среди которых невозможно не заблудиться?… Поверь мне, Самонту, борьба с людьми – игрушка, борьба же с тьмой и тайной – вещь страшная!

Самонту усмехнулся.

– Ты, государь, – сказал он, – не знаешь моей жизни… Когда мне было двадцать пять лет, я был жрецом Осириса…

– Ты? – спросил с удивлением Рамсес.

– Я. И сейчас я скажу тебе, почему я предпочел служение Сету. Меня отправили на Синайский полуостров, чтобы построить там небольшой храм для горнорабочих. Стройка продолжалась шесть лет. А так как у меня было много свободного времени, то я бродил по горам и заглядывал там в пещеры. Чего я только не насмотрелся!.. Длиннейшие коридоры, которых не пройдешь и за несколько часов; узкие проходы, через которые приходится проползать на животе; пещеры, такие огромные, что в каждой из них мог бы поместиться целый храм. Я видел подземные реки и озера, хрустальные дворцы, темные, как ночь, гроты, в которых собственной руки не увидишь, или, наоборот, такие светлые, как будто в них сияет второе солнце… Сколько раз я не мог найти дороги, блуждая в бесчисленных проходах, сколько раз потухал у меня факел, сколько раз я скатывался в разверзшуюся передо мной пропасть!.. Мне случалось по нескольку дней проводить в подземелье, питаться поджаренным ячменем и утолять жажду, слизывая влагу с мокрых скал, и я часто не знал, выйду ли обратно на свет дневной. Зато я накопил опыт, зрение у меня обострилось, и я даже полюбил эти страшные ущелья. И сейчас, когда я подумаю об игрушечных тайниках Лабиринта, мне становится смешно. Здания, построенные человеком, это кротовые норы в сравнении с гигантскими сооружениями, какие воздвигнуты безмолвными и незримыми духами земли. Один раз я увидел нечто ужасное, что заставило меня посвятить себя другому богу. К западу от Синайского рудника лежит горный узел, где в ущельях часто бывают слышны подземные громы, земля дрожит и иногда показывается пламя… Влекомый любопытством, я отправился туда с намерением пробыть подольше и в поисках дороги благодаря едва приметной расселине открыл целую сеть огромных пещер, под сводами которых могла бы поместиться величайшая пирамида. Когда я бродил там, до меня долетел резкий запах тления, такой отвратительный, что я хотел бежать. Пересилив, однако, себя, я вошел в пещеру, откуда исходил этот запах, и увидел… представь себе, государь, человека, у которого ноги и руки наполовину короче, чем у нас, но страшно толсты, неуклюжи и оканчиваются когтями. Добавь широкий, сплющенный по бокам хвост, сверху волнистый, как петушиный гребень; добавь страшно длинную шею, а на ней собачью голову. Наконец, одень это чудовище в доспехи, покрытые на спине изогнутыми шипами… Теперь вообрази себе, что эта фигура стоит на ногах, руками и грудью опершись на скалу.

– Это что-то отвратительное, – сказал фараон, – я его сразу бы убил…

– Оно не было отвратительным, и подумай, государь, существо это ростом было с обелиск.

Рамсес ХIII сделал недовольный жест.

– Самонту, – сказал он, – мне кажется, что ты гулял по своим пещерам во сне…

– Клянусь тебе, государь, жизнью моих детей, что говорю правду!.. Да, если б это чудовище в оболочке гада, покрытое доспехами с кривыми шипами, лежало на земле, то вместе с хвостом оно имело бы пятьдесят шагов в длину… Несмотря на страх и отвращение, я несколько раз возвращался в пещеру и осмотрел его очень внимательно.

– Что ж, оно было живое?