Фараон

– Как спокоен этот справедливый государь! Наконец-то исполнилось чудесное предсказание. Со времен Ра все старое исчезает, и на смену ему приходит то, что молодо. Каждое утро солнце восходит и каждый вечер скрывается на западе. Мужчина оплодотворяет, женщина зачинает, свежим ветром дышит каждая грудь. Но все рожденные, все без исключения, идут к месту, которое им уготовано.

– Но зачем это?… – раздался вдруг голос Пентуэра. – Если б по крайней мере было правдой то, что жизнь сотворена во славу богов и добродетели! Но это ложь!.. Kоварный злодей, мать, берущая в супруга убийцу своего сына, возлюбленная, в минуту ласк обдумывающая предательство, – вот кто преуспевает и властвует. Мудрецы же влачат свою жизнь в бездействии, благородный, полный сил человек гибнет, не оставляя даже памяти о себе.

– Наполни весельем этот день, о государь, – пел жрец, – ибо не много их дано тебе. Окружи себя ароматами и воскури фимиам, венками лотоса укрась стан подруги, что, владея твоим сердцем, сидит рядом с тобой. Пусть играют и поют в вашу честь! Откиньте заботы и предайтесь веселью, ибо блеснет внезапно тот день, когда уйдете вы в страну молчания.

– Ароматные масла для носа… венки из лотоса для стана, а потом молчание!.. – вырвалось у Пентуэра. – Поистине шут, разыгрывающий из себя рыцаря, разумнее, нежели этот мир, где мы все кого-то изображаем без всякой для себя пользы. Так неужели это земное прозябание можно представить себе непрерывным праздником? Где там!.. У кого не сводит от голода желудок, у того сердце отравлено тревогой и вожделением. А когда наступает минута покоя, она несет с собой мысль о царстве вечного молчания и терзает человеческую душу.

– Так празднуй же день веселья, о Неферхотеп,[133] муж с чистыми руками! Мне ведома судьба твоих предков.

Их крепости разрушились, города исчезли, а их самих точно и не бывало. Из страны, куда они ушли, никто не возвратился и не рассказал, как им там живется, утешив нас. И так будет до тех пор, пока вы сами не уйдете туда, куда ушли они.

– Случалось ли тебе видеть спокойное море? – спросил Менес. – Не правда ли, какое оно скучное – словно сон без сновидений. И лишь когда вихрь взбороздит его гладь, когда один вал ринется в пучину, а другой вздыбится над ней, когда на поверхности заиграют молнии, а из глубины зазвучат то грозные, то трепетные голоса, – море становится прекрасным. То же мы наблюдаем на реке. Она кажется мертвой, пока течет в одном направлении, – очарование придают ей извивы и повороты. Так и в горах. Сплошная возвышенность скучна. Но причудливые зубцы вершин, глубокие ущелья – прекрасны.

– Возлей миро на главу твою. Облеки тело твое в тончайшие одежды и умастись дарами богов, – пел жрец. – Надень на себя пышные уборы и не дай унынию овладеть тобой. Пока ты на земле, живи для наслаждения, не омрачай сердца, доколе не наступил для тебя день печали.

– Такова и жизнь человека, – продолжал Менес. – Наслаждения – это волны и гребни гор, а страдания – пучины и ущелья. Жизнь прекрасна, когда в ней сочетается то и другое, когда она подобна зубчатой цепи восточных гор, которыми мы любуемся.

– Ведь тот, чье сердце уже не бьется, – пел жрец, – не услышит жалобных песен, его не опечалит чужое горе. Поэтому с ясным челом празднуй дни веселья и умножай их число.

– Слышишь? – сказал Пентуэр, указывая в сторону деревни. – Тот, чье сердце перестало биться, не только не печалится чужим горем, но и не радуется собственной жизни, как бы прекрасна она ни была. К чему же та красота жизни, за которую приходится расплачиваться мукой и кровавыми слезами?

Спускалась ночь; Менес завернулся в свой плащ и cказал:

– Каждый раз, когда тебя будут осаждать такие мысли, ступай в один из наших храмов и всмотрись в его стены, где, сплетаясь, теснятся изображения людей, животных, растений, рек, светил, – совсем как в этом мире, где мы живем.

В глазах невежды эти картины лишены значения, и, вероятно, не один из них задавал вопрос: «К чему они? Зачем так кропотливо трудились над ними резец и кисть?»

Но мудрец приближается к ним с благоговением: он изучает по ним историю прошлых веков и постигает тайны мудрости.

1895