Фараон

– А дальше пусть правит государством и увеличивает армию без денег, – ответил раздраженно Мефрес.

– А… если его голодная армия станет грабить храмы? – продолжал спрашивать Херихор.

– Ха-ха-ха!.. – расхохотался Мефрес.

Вдруг он принял серьезный вид и, отвесив низкий поклон, сказал насмешливым тоном:

– Это уж дело вашего святейшества. Человек, столько лет управлявший государством, должен был подготовиться к подобной опасности.

– Предположим, – осторожно начал Херихор, – предположим, что я нашел бы средство против опасности, угрожающей государству. Но ты сам, святейший отец, был ли бы ты как старейший верховный жрец готов дать отпор тому, кто оскорбляет жреческую касту и святыни?

Мгновение они смотрели друг другу в глаза.

– Ты спрашиваешь меня, готов ли я? – повторил Мефрес. – Готов ли?… Мне не надо готовиться к этому. Боги дали мне в руки небесный огонь, который уничтожит всякого святотатца.

– Тс-с… – прошептал Херихор. – Да будет так.

– С согласия или без согласия верховной коллегии жрецов, – добавил Мефрес. – Когда судно идет ко дну, не время объясняться с гребцами.

Оба расстались в мрачном настроении.

В тот же вечер фараон призвал их к себе.

Они явились в назначенный час порознь, низко поклонились фараону и стали по углам, не глядя друг на круга.

«Неужели поссорились? – подумал про себя Рамсес. – Ну что ж, это неплохо».

Немного спустя вошли святой Сэм и пророк Пентуэр.

Рамсес сел на возвышении и, указав четырем жрецам на низкие табуреты против себя, обратился к ним:

– Святые отцы! Я не приглашал вас до сих пор на совет, потому что все мои распоряжения касались исключительно военных вопросов.

– Это твое право, государь, – прервал его Херихор.

– Я сделал что мог за такое короткое время, чтобы укрепить государство. Я открыл две новые офицерские школы и восстановил пять свернутых полков.

– Это твое право, государь, – проговорил Мефрес.

– Об остальных военных реформах я не говорю, ибо вас, святые отцы, эти дела не могут интересовать…

– Ты прав, государь, – подтвердили в один голос Мефрес и Херихор.

– Но на очереди другое дело, – заявил фараон, довольный сговорчивостью сановников, со стороны которых он ожидал возражений. – Приближается день похорон божественного моего отца, а у казны нет достаточных средств…

Мефрес встал с табурета.

– Осирис-Мери-Амон-Рамсес, – сказал он, – был справедливым царем. Он обеспечил своему народу долголетний мир и умножил славу богов. Разрешите, ваше величество, чтобы похороны этого благочестивого фараона были совершены за счет храмов.

Рамсес XIII был удивлен и тронут честью, оказанной его отцу. С минуту он помолчал, как бы не находя ответа, и наконец сказал:

– Я очень благодарен, достойнейшие отцы, за честь, оказываемую богоравному отцу моему. Даю вам свое согласие и еще раз благодарю…

Он остановился, склонил голову на руку и сидел так с минуту, как бы борясь в душе с самим собою. Вдруг он поднял голову, лицо его оживилось, глаза заблестели.

– Я тронут, – сказал он, – доказательством вашего расположения ко мне, святые отцы. Если вам так дорога память моего отца, то, я думаю, вы и мне не пожелаете зла…

– Неужели ты сомневаешься в этом? – спросил верховный жрец Сэм.

– Ты прав, – продолжал фараон, – я несправедливо подозревал вас в предубеждении против меня. Но я хочу исправить это и буду с вами откровенен.

– Да благословят тебя боги, государь, – сказал Херихор.

– Скажу прямо. Божественный отец мой ввиду преклонного возраста и болезни не мог посвящать столько сил и времени делам государства, сколько могу я. Я молод, здоров, свободен и потому хочу и буду править сам. Как полководец должен командовать армией по собственному разумению и руководясь своим планом, так и я буду управлять государством. Такова моя непреклонная воля, и от этого я не отступлю. Но я понимаю, что, даже если б я обладал глубоким опытом, мне не обойтись без верных слуг и мудрых советников. Поэтому я буду иногда спрашивать вашего мнения по различным вопросам…

– Для того мы и существуем как верховная коллегия при особе государя, – заявил Херихор.

– Хорошо, – продолжал с прежним оживлением фараон, – я буду прибегать к вашим услугам, и даже не откладывая, сейчас, с настоящего момента…

– Приказывай, государь… – сказал Херихор.

– Я хочу улучшить жизнь египетского народа. Но так как в подобных делах слишком поспешные действия могут принести лишь вред, то для начала я предоставлю ему немного: после шести дней труда – седьмой день отдыха…

– Так было при восемнадцати династиях. Это закон столь же древний, как сам Египет, – заметил Пентуэр.

– Отдых в каждый седьмой день даст пятьдесят дней в год на каждого работника, то есть лишит его господина пятидесяти драхм. А на миллионе рабочих государство потеряет около десяти тысяч талантов в год, – сказал Мефрес. – Мы это уже подсчитывали в храмах, – прибавил он.

– Да, – подтвердил Пентуэр, – убытки будут, – но только первый год, ибо, когда народ укрепит свои силы отдыхом, он в последующие годы отработает все с лихвой.