Фараон

Город этот был как бы преддверием настоящего кладбища, мостом, соединявшим мир живых с местом вечного покоя. Сюда привозили покойников и делали из них мумии. Здесь приготовлялись священные свитки и опояски, гробы, утварь, сосуды и статуи для умерших.

Отдаленный от Мемфиса на значительное расстояние, город был окружен длинной стеной с несколькими воротами. Процессия, сопровождавшая тело фараона, остановилась перед воротами, которые поражали своим величием. Один из жрецов постучался.

– Кто там? – спросили изнутри.

– Осирис-Мери-Амон-Рамсес, повелитель обоих миров, прибыл к вам и требует, чтобы вы приготовили его к вечному странствию, – ответил жрец.

– Может ли быть, чтобы погасло солнце Египта?… Чтобы умер тот, кто сам был дыханьем и жизнью?…

– Такова была его воля, – отвечал жрец. – Примите же повелителя с должными почестями, окажите ему все услуги, как подобает, чтобы не постигла вас кара в земной и грядущей жизни.

– Все сделаем по вашему слову, – произнес голос изнутри.

Тогда жрецы оставили носилки у ворот и поспешно удалились, чтобы не повеяло на них нечистым дыханием скопившихся в этом месте трупов. Остались только сановники с верховным судьей и казначеем во главе.

После долгого ожидания ворота открылись, и из них вышло десятка полтора людей в жреческих одеяниях и закрытых капюшонах.

При виде их судья сказал:

– Отдаем вам тело господина нашего и вашего. Сделайте с ним все, что повелевает религия, не забудьте ничего, чтобы великий покойник по вашей вине не испытывал неудобств на том свете.

Казначей же прибавил:

– Не жалейте золота, серебра, малахита, яшмы, изумрудов, бирюзы и редчайших благовоний для нашего владыки, чтобы у него ни в чем не было недостатка и все было самого лучшего качества. Это говорю вам я, казначей. Если же найдется негодяй, который захотел бы подменить благородные металлы жалкими подделками, а драгоценные камни – финикийским стеклом, пусть помнит, что у него будут отсечены руки и выколоты глаза.

– Будет так, как вы требуете, – ответил один из жрецов с закрытым лицом.

Остальные подняли носилки и вошли с ними внутрь «города мертвых». Они пели:

– Ты идешь с миром в Абидос. Да достигнешь ты с миром ливанского Запада… На Запад!.. На Запад!.. В страну праведных!..

Ворота закрылись. Верховный судья, казначей и сопровождавшие их сановники повернули назад к переправе, чтобы возвратиться во дворец.

Жрецы в капюшонах отнесли носилки в огромное здание, в котором бальзамировались только тела царей и высших сановников, пользовавшихся исключительной милостью фараона. Они остановились в сенях, где стояла золотая ладья на колесах, и стали снимать покойника с носилок.

– Поглядите-ка!.. – воскликнул один из тех, что были в капюшонах. – Ну, не разбойники ли это?… Фараон умер в часовне Осириса и должен был быть в парадном наряде, а тут – нате-ка! Вместо золотых запястий – медные, цепь – тоже медная, а в перстнях – поддельные камни…

– Верно, – подтвердил второй. – Любопытно, кто это его так обрядил: жрецы или чиновники?

– Наверняка жрецы… Чтобы у вас руки отсохли, негодяи! Вор на воре, а еще смеют нас учить, чтоб мы давали покойнику все лучшего качества.

– Это не они требовали, а казначей…

– Все они хороши…

Так, обмениваясь замечаниями, бальзамировщики сняли с покойника царские одежды, надели на него тканый золотом халат и перенесли тело в ладью.

– Теперь, благодарение богам, у нас новый фараон, – сказал один из тех, что были в капюшонах. – Этот наведет порядки среди жрецов. Они за все заплатят сторицей.

– Ого!.. Говорят, это будет строгий владыка! – добавил другой. – Дружит с финикиянами, с Пентуэром, хотя тот не родовитый жрец, а из таких же бедняков, как мы с вами… А солдаты, как слышно, готовы за него в огонь и в воду…

– И только на днях наголову разбил ливийцев.

– А где он сейчас, этот новый фараон? – спросил кто-то. – В пустыне? Как бы с ним не случилось несчастья, прежде чем он вернется в Мемфис.

– Кто ему что сделает, когда войско за него! Не дождаться мне честных похорон, если молодой наш государь не вытопчет жрецов, как буйвол пшеницу!

– Ну и дурак же ты! – выругался молчавший до сих пор парасхит. – Разве фараону осилить жрецов!

– А почему бы и нет?

– А ты слыхал когда-нибудь, чтобы лев разодрал пирамиду?

– Тоже сказал!

– Или буйвол поднял ее на рога?

– Разумеется, нет!

– Может, вихрь ее развеет?

– Да что ты пристал со своими вопросами!

– Вот я тебе и говорю, что скорее лев, буйвол или вихрь свалят пирамиду, нежели фараон одолеет жрецов… будь он лев, буйвол и вихрь в одном лице!..

Тут сверху кто-то позвал:

– Эй вы там, готов покойник?

– Готов, готов, только у него челюсть отвалилась, – ответили из сеней.

– Неважно! Давайте его сюда! Исиде некогда, ей через час в город идти.

Золотая ладья с покойником была немедленно поднята на канате вверх, на внутреннюю галерею.