Фантом

– Забыл? Я прожила среди ученых большую часть собственной жизни, – отрывается она от ковыряния. – И на собственной шкуре знаю, что такое эпилептический психоз.

Артур, уставившись на нож в ее руках, прищуривается:

– И ты вот сейчас говоришь, что Ник тоже способен такую хрень творить?

– Теоретически да, – вскидывает бровь Рейвен. – Сейчас он ничего не помнит, но его разум навык не растерял. Я надеюсь на это. Просто стоит потормошить.

Арт делает в сторону от Ника два шага, исподлобья поглядывая на друга.

– Это имеет смысл, – соглашается Шон. – Каждый раз, когда мы спали в одной комнате, у меня было чувство, будто кто-то намерено сводит меня с ума.

– Всего лишь Ник.

– Жуткая вещь, признаться.

– Скорее всего, он делал это неосознанно, – отвечает Рейвен.

– Я все еще здесь, вообще-то, – огрызается Ник.

Артур переваливается через спинку кресла, как будто пытается стечь в него, и стонет:

– Зря мы ее спасли!

Он поворачивает голову и тычет пальцем в девушку:

– Хотя, конечно, против тебя я ничего не имею, ты отличная девчонка и все такое… Но, Рид, это твоя вина. В нашей жизни и так дерьма, как в этом цирке дохлых крыс, – ага, все-таки пошутил на эту тему, – так теперь и сверху привалило. Лучше б мы и дальше ничего не знали.

Ник бросает недовольный взгляд на Арта. Этого достаточно, чтобы тот захлопнул рот.

– Просто идиотский юмор, – переводит он. 

Но Рейвен не обращает на его слова внимания, а поворачивается к Шону.

– Это была твоя идея, – внезапно спрашивает она, – вернуться за мной?

Тот, стушевавшись, едва заметно кивает.

– Зачем? Это ведь не логично. Надо было уходить.

– Да! – соглашается Арт. – Мудрые слова!

Кажется, ее откровенность слегка оглушает, потому что и без того распахнутые глаза Шона становятся ещё больше. Разинув рот, он с трудом выдавливает:

– Я по-другому не умею.

Словно услышав самое жестокое оскорбление, Рейвен отворачивается и широкими шагами покидает комнату.

***

День тянется медленно. Усевшись на подоконник, я читаю книгу, которую откопала в одной из комнат. Шон устраивает перестановку в спальне, притащив для Ника откуда-то матрас, видимо, пытаясь заглушить чувство вины за свой промах месячной давности. Сам же Ник прячется ото всех в углу, прихватив с собой ноутбук, чтобы быть подальше от свалившегося на него внимания.

Не поднимать глаз от страниц и не глядеть на него стоит мне колоссальных усилий. Будто что-то отчаянно зудит, а почесаться невозможно. Так что я поглядываю исподтишка, пока в дверном проеме не появляется Рэй. В одной руке она держит пару пустых ведер.

– Там твоя помощь нужна на кухне, – кричит она и, протянув мне одно, словно жест приглашения, исчезает в коридоре.

Я спускаюсь с подоконника, стараясь поспеть за ней, потому что фонарь один, а идти приходится в полной темноте. Несмотря на то, что в здании почти нет окон, мы редко используем свет, чтобы не привлекать внимание.

Я ступаю осторожно, а Рейвен движется почти инстинктивно, даже не глядя под ноги перескакивает сгнившие доски и сломанные ступеньки.

Внизу на кухне тепло, в печи горят дрова, и Шон шевелит их куском арматуры. Пламя в полумраке отбрасывает на его плечи замысловатые тени так, что в темноте кажется, будто он светится изнутри.

– Пойду еще принесу, – Шон поднимается, и слова растворяются следом за хозяином в темноте коридора.

Я бросаю взгляд на стол в углу комнаты. Там, среди металлических кружек, уже ждет эмалированный таз и гора картофеля. Улыбнувшись воспоминаниям, я подбираю с пола нож. Теперь мне хотя бы не стыдно.

Присев на перевернутый ящик, я берусь за работу, а Рейвен становится рядом, принимаясь набирать воду.

– Как ты? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами:

– Порядок. По крайней мере, при памяти. Это уже немало.

Я не могу не согласиться. В чем-чем, так в этом ей повезло гораздо больше, чем любому из нас.

Наполнив первое ведро, Рейвен берется за следующее, вдвое больше. Закончив, покрепче хватает каждой рукой по ноше, натужно поднимается и кое-как делает шаг. Потом еще и еще один, стараясь не расплескать ни капли, а может, не упасть. Металлические ручки врезаются в крошечные ладони, но девушку это не останавливает. Добравшись до печки, она встает ногами на стул и поочередно выливает воду из ведер в бак. Потом возвращается к раковине и принимается за дело снова.

Холодные брызги, отскакивая от металла, разлетаются в разные стороны, попадая на мое лицо, и я отсаживаюсь подальше.

– Зачем так много? – спрашиваю я, прикидывая в уме, для чего может понадобиться столько кипятка.

– Хочу в кои-то веки нормально помыться, – отвечает Рейвен, закрывая кран. – В комнате, в которой свален реквизит со сцены, нашлась ванна. – Наклонившись, она заговорщически шепчет: – Я все утро ее оттирала от всякого дерьма, осталось нужное количество воды перетаскать, пока кто-то из парней туда не вломился. Если хочешь, валяй следом. Я не против. Только после меня.

– Хорошо. Но не нужно тебе самой наверх эти ведра тащить.

– Справлюсь, – отвечает Рейвен, бросая на меня недовольный взгляд. – Не такая уж и немощная.