Фандом

Как хочется ему всё рассказать, с самого начала! И про «Комик-Кон», и обо всём, что случилось и почему я иду к Уиллоу! Раскрыть все секреты, объяснить все недомолвки. Пусть он увидит меня настоящую. Но больше всего я хочу обнять его и положить голову ему на плечо. Мы ведь так подходим друг другу. Нельзя! Слишком многое поставлено на карту. Моё тело будто механизм из нескольких частей. Я больше не единая личность, я кукла, марионетка, которую дёргают за верёвочки.

Он вздыхает, и пар от его дыхания облачком висит между нами.

– Он тебе действительно нравится?

– Я… я не знаю.

– Просто нельзя желать быть с кем-то только потому… – Его рот кривится в грустной усмешке. – Только потому, что у него идеальное тело, или красивое лицо, или самые золотистые на свете волосы. Можно хотеть быть с кем-то, потому что он… или она… не знаю… настоящие, живые, что ли.

Осколки луны всё ещё танцуют по тёмной глади озера. Рядом стоит Эш – нос с горбинкой, невероятно голубые глаза, рот, который так легко растягивается в чудесную улыбку. Я вспоминаю Нейта, Элис, Кейти, дом. Я должна прожить этот сюжет до конца. Я должна связать нить канона с нашей нитью. Раньше мне нравилось слепо повторять чужие слова, но сейчас мне кажется, что эта история рвёт мне сердце.

– Я понимаю, – говорю я.

– Он даже не знает твоего настоящего имени! Такого прекрасного имени, гораздо лучше, чем…

Закончить фразу ему не удаётся, потому что я закрываю ему рот поцелуем, и Эш целует меня в ответ. У него мягкие и тёплые губы, я чувствую его дыхание и кружусь в воздухе, как кленовое семечко, переполненное счастьем и улетающее в небеса. Он проводит пальцами по моей спине, то останавливаясь, то обнимая чуть крепче, и мне кажется, что мне не хватит дыхания. Я прижимаюсь к нему ещё теснее, чувствую каждый мускул его тела – мы действительно идеально подходим друг другу.

И тут я снова вспоминаю и Элис, и Кейти, и Нейта, и ужасное ощущение разорванного пополам сердца возвращается с новой силой.

Чёртов сюжет!

Гадская бабочка!

– Прости, прости… – отстраняясь, бормочу я.

Он пристально смотрит мне в глаза и спрашивает:

– Тебе всё-таки нужен он?

Лживые слова царапают мне горло колючей проволокой. И почему-то вспоминается строка из Шекспира: «Весь мир – театр». Сглотнув колючий ком, я по одному выдавливаю из себя слова:

– Да. Мне. Всё-таки. Нужен. Уиллоу.

Не говоря ни слова, Эш разворачивается и уходит.

Глава 28

Добравшись до сада, я смахиваю с ресниц слёзы и вытираю с губ воспоминания о поцелуе. Что за наказание такое! Влюбилась не в того персонажа, ещё и целовалась с ним! Может, Салли Кинг была права? Может, любовь приходит в мгновение ока, если двое подходят друг другу? Действительно подходят друг другу? «Господи боже мой, Виола! – одёргиваю я себя. – Он из другой вселенной, из другой реальности, а тебе скоро возвращаться домой!» Перед глазами встаёт образ моего тела на виселице – через два дня меня повесят, – и я отгоняю его, моргая быстро-быстро.

Я так и эдак поворачиваю в голове эти грустные мысли, вспоминая между делом, что когда-то больше всего на свете боялась завалить экзамен или подавиться оливкой на свидании. Холода я не замечаю, как не замечаю и густеющей тьмы. Наконец часы бьют полночь.

Моё сердце камнем падает куда-то в преисподнюю.

Уиллоу не придёт.

Самая важная сцена, а он не придёт. С меня будто заживо сняли кожу. Всё пропало. Я ему больше не нужна. Нейт был прав. Надо было делать всё по сценарию. Я быстро вспоминаю последние встречи с Уиллоу: бал, поцелуй, рынок…

Вот оно. Рынок. Ему наверняка стыдно. Он не смог защитить дефа, дорогого мне дефа. Он подвёл меня и знает об этом. Но всё ещё можно поправить. Я пойду к нему, скажу, что ничего страшного не произошло, и сюжет вернётся в свою колею.

Мысли об Эше я отбрасываю в сторону вместе с мыслями о сжимающей мне горло петле, о безногом парне в цистерне и думаю только о главной цели, вижу её.

Вдохнув полной грудью прохладный, пахнущий яблоками воздух, я спешу к особняку и останавливаюсь под давно знакомым дубом. Из окна Уиллоу льётся свет. Значит, он не спит. Я пытаюсь добросить до его окна камешки, но мешают ветки дуба. Остаётся одно: влезть на дерево и постучать в окошко.

Вспомнив советы Эша, я медленно и осторожно, дюйм за дюймом, карабкаюсь вверх. Ветки хлещут меня по лицу, листья путаются в волосах, кора царапает ладони, но я всё лезу и лезу к его окну.

Я добираюсь почти до самой вершины, ни разу не взглянув вниз, всегда только вверх. Жду, что ветви расступятся и я увижу звёзды, а ветер остудит моё горящее лицо. Удивительно, но я уже у окна Уиллоу и с широкой улыбкой готовлюсь постучать в стекло. Я сама – Виола! – взобралась на огромное дерево к влюблённому в меня гему! Я непобедима! Подобравшись к окну по толстому суку – как удачно, что он выдерживает мой немаленький вес! – я тихонько хихикаю от радости. Свет из окна падает на мои руки. Подтянувшись к подоконнику, заглядываю в комнату.