Extensio

Их было мало. Именно это прежде всего пришло ему в голову. Он ехал в девятом вагоне и почти не слышал ни шагов по коридору, ни голосов в соседних купе. И в ресторане людей было мало. А это был вагон ресторан почти в середине поезда. Вместо ожидаемого многолюдия за столиками сидели все те же знакомые лица. Иногда их было больше, но на какое-то незначительное число. И еще на вокзале при посадке в поезд из экспресса вышло мало людей. И грузчики даже, кажется, начинали ссориться из-за клиентов. Значит, обычно их бывало больше. Вот когда надо было задуматься и насторожиться. А он не обратил на это внимания. Наверное, думал, что часть пассажиров уже была в поезде? Но как она могла оказаться в поезде, если поезд подошел к перрону у Джима на глазах? Тупица... Значит, следовало ответить самому себе на один важный вопрос, могло ли так быть, чтобы в сторону Рая пошел полупустой поезд? Только в одном случае, если весь поезд был ловушкой. Ловушкой для Джима. И он этого сразу не понял. Но что бы это изменило? Неужели бы он не сел в этот поезд? Все равно сел бы.

Джим посмотрел на людей, сидящих в вагоне ресторане. Кажется, майор знакомил его с ними? Во всяком случае, имена их Джим запомнил. Но было еще что-то. Что-то, что не давало ему покоя.

Он подозвал официанта.

- Извините, - Джим поморщился. – Кажется, мистер Бредли заказывал у вас медленную песню. Что-то то ли про реку, то ли про луну? Не так ли?

- Да, - кивнул официант. – «Лунная река». Нам пришлось поискать ее. Это очень древняя песня.

- Поставьте ее для меня, - попросил Джим. – Пусть она играет раз за разом, пока я не уйду из ресторана. Вот. Извините за беспокойство.

Он положил на стол золотую монету.

- Хорошо?

- Конечно! Никакого беспокойства.

Официант учтиво поклонился и исчез.

Музыка заиграла почти сразу. Мистер Бредли, который сидел к Джиму спиной, повернулся, но уже без вежливой улыбки. Он посмотрел на Джима внимательно и как будто с некоторым подозрением. Но Джиму сейчас было все равно. Он пытался докопаться до причины своих сомнений и был уже близок к разгадке. Ключи к его сомнениям таились в двух ощущениях. Первое было связано со всеми посетителями ресторана. Второе – с этой песней.

В ресторане появился толстяк. Он сразу же шагнул к стойке, переговорил о чем-то с барменом, подошел к Джиму и извинился:

- Вы разрешите?

- Конечно, - кивнул Джим. – Но я жду майора.

- Вы имеете в виду Мартина Риггса? – поинтересовался толстяк. – Не волнуйтесь, у меня с ним отличный контакт. Мы перекинулись с ним тут не так давно в карты. И я даже немного выиграл, хотя не игрок, знаете ли, совсем не игрок. Вы не обидитесь, если я поем сладкого? Да, заказал себе бисквит со сливочным кремом. Тут удивительные бисквиты. Хотя, конечно же, их здесь не готовят, а везут в холодильнике. Странно, я готов согласиться, что стимпанк и холодильники не противоречат друг другу, но для бисквита это некий перебор. Он ведь отсыревает в холодильнике, значит, есть какой-то особый способ хранения. Вы не знаете, что с пейзажем за окном? Почему все время степь и лес? Или я все просыпаю? И солнце почему-то встает не за спиной, а по ходу поезда. Не могу понять. Загадка! И еще вы знаете, мне кажутся очень подозрительными все эти люди. Не могу избавиться от ощущения, что я их где-то видел. Но вот где – понять не могу.

«Точно так, - подумал Джим, наблюдая, как толстяк начинает жадно поедать бисквит, запивая лакомство почему-то томатным соком, - не могу избавиться от ощущения, что я их где-то видел. Но вот где – понять не могу».

- Ничего не могу с собой поделать, - пробормотал толстяк, облизывая ложку. – Как только перенервничаю, сразу тянет на сладкое. Знаете, у меня есть секретарь – Миа, прелестная девушка. Она всегда ругается, что у меня в столе сладкое, что ручки ящиков стола липкие. Даже и простые ручки, которыми я пишу. Ну а что я могу сделать? К счастью, это еще не диабет, а просто какая-то страсть. И вот еще что меня настораживает, - толстяк наклонился к самому столу и перешел на шепот, - знаете, у меня такое ощущение, что в моем вагоне кроме майора Риггса и несчастного семейства Бенем – никого нет. Все купе пустые. Вы можете это как-то объяснить?

- Нет, - покачал головой Джим.

- Вот и я не могу, - вздохнул толстяк, с сожалением посмотрел на бисквитные крошки и поднялся, - счастливо оставаться. Я спать.

- Счастливо, - пробормотал Джим, проводил толстяка взглядом и, слегка покачиваясь в такт медленной мелодии, снова окинул взглядом сидящих в вагоне ресторане. Да. Он их всех где-то видел.

В дальнем конце вагона поднялись двое с какими-то неясными, стертыми физиономиями и пошли к стойке. Секунду... А не их ли он видел тогда в трактире у Анны? Не они ли были в эльфийских плащах? Один из них поймал взгляд Джима и отчетливо покачал головой.

«Не надо», - понял Джим.

Второй посмотрел на Джима одновременно и с интересом, и с сожалением.

«Эмили – это кто-то из них?» - спросил себя Джим.