Extensio

- Ты еще отсюда не выбрался, - напомнил Малин. – Но даже если выберешься, то как ты минуешь сотни голодных людоедов?

- Придумаю что-нибудь, - без особого энтузиазма пробормотал Джим.

- Придумывай поскорее, - посоветовал Элфрик.

- Если придумаешь, то так и быть, - кивнул Малин. – Отправлюсь с тобой. Но к Дурину не пойду. Подожду тебя у входа.

- И я! – пообещал Элфрик. – Тоже у входа. А лучше – у третьего столба. Это примерно в двух сотнях ярдов от ворот. Оттуда в реку можно спрыгнуть.

- А потом опять до моста и опять сюда, - заключил Малин.

- Ну уж нет, - нахмурился гоблин и тут же просветлел. – Я, дружечка, веревочкой обвяжусь и за камешек на берегу! Или за тот же столб!

***

В течение ближайшего часа Джим выяснил, что находятся они в здании самой настоящей тюрьмы, которая в былые времена была чем-то вроде аттракциона или объекта для квеста под названием «Граф Монте-Кристо», но никаких квестов в Прорве уже давно не проводится, потому что оказаться здесь и выбраться отсюда живым – тот еще квест. Разрозненные банды отморозков, на одну из которых Джим напоролся в свой первый же день в Инфернуме, в последние месяцы незаметно для окружающих обратились чем-то вроде сплоченной орды, которая от людоедства так и не отказалась, но зато подчинилась железной воле странной женщины по имени Джулия Коттон, которую прислали из Города.

- То есть? – не понял Джим. – Город все еще управляет этими территориями?

- Не в том смысле, - скорчил тоскливую гримасу Малин. – Не сам Город. Но кто-то в Городе есть, кто обладает тут особым авторитетом. Владыка какой-то, что ли. Меня же допрашивали еще позавчера, чтобы определить, отправлять ли за выкупом к Дурину, отсылать на мену к уродам или забить на мясо сразу. Я, конечно, набивал себе цену, описывал, какой зуб на меня точит этот мерзавец Дурин. Просил, чтобы куда угодно, только не к нему. Ну, побили меня немного, не без этого. Ну и пока я приходил в себя в этом круглом зале, где эта страшная… женщина восседает, так я послушал, как она говорит по телефону. Да, у нее там стоит древний такой, черный, с проводом. Так вот, как все из-за нее трясутся, так и она тряслась, когда по телефону говорила. Аж повизгивала от ужаса. И называла своего собеседника вла…

- Властелином, - предположил Джим.

- Вот! – вскинулся Малин. – Точно!

- Что-то еды не несут, - вздохнул гоблин. – Понятно, что еда еще та, картошка в кожуре, хорошо если еще вареная, но хоть что-то.

- Дурак ты, - вздохнул Малин. – Пока ты худ, у тебя есть шанс, что тебя выметут из каземата вместе с мусором. А как поправишься, сначала отправят на кухню, и не в качестве помощника повара, вот увидишь.

- Надеюсь, что не увижу, - вздохнул Элфрик.

***

Дверь загремела минут через десять после этого разговора. Гоблин уже начал тереть впалый живот, но еды он не получил. В дверях появилась с выставленным дробовиком и в самом деле крыса, во всяком случае у стражника была огромная крысиная голова, которая и пробасила:

- Быстро! Подняться и за мной! К самой зовут. Поэтому сначала помыться и переодеться. И чтобы ветры в присутствии нее не пускать, даже если будет очень страшно. Ясно?

- Ясно, - пробормотал Джим, выходя вслед за Малином и Элфриком из камеры в мрачный коридор, освещенный тусклыми лампочками. – Да у вас тут электричество?

- Молчи лучше, - посоветовал вполголоса Малин. – Генератор тут у них. Если послали динамо крутить, значит скоро пошлют кого-то к уродам. Или сами съедят. Страшное дело.

Прочие охранники оказались с человеческими головами, но их было не меньше дюжины и у каждого в руках имелся дробовик. Вдобавок все они разглядывали заключенных, особенно широкого в кости Малина, с неприятным блеском в глазах и то и дело облизывались. Нет, схватываться с ними здесь было гиблым делом. И не потому, что Джим боялся попасть под пули, достаточно было броситься под ноги, а вблизи можно было бы надеяться на удачу, нет. Он ясно осознавал, что под пули попадут Малин и Элфрик, а этого ему почему-то не хотелось. К тому же если и следовало вырываться из узилища, то лишь предварительно познакомившись с его начальницей. Надо же было выяснить, куда делись вещи Джима, с которыми он вовсе не собирался расставаться. Да и на то, чтобы точно узнать, сможет ли он справиться с пронизывающей все его тело болью, тоже требовалось время.

Их загнали в узкую комнату со сливным отверстием в полу и деревянными решетками. Тут же стояла пара железных бочек, вода в которые набиралась посредством дождей, сгнивший потолок над ними свидетельствовал именно об этом. На лавке у входа имелась пара ковшей, несколько брусков хозяйственного мыла и корзина с одеждой, которая, судя по запаху, была отнята у приговоренных к смерти и перед этим осведомленных о своей судьбе.

- Что-то у меня такое чувство, что я луковица, которая вынуждена сама себя чистить, - пробормотал Малин, подхватывая мыло, – и при этом сама же и плачет.

- Полотенца нет! – возмутился Элфрик и, ощупав собственный подбородок, добавил. – И бритвенных принадлежностей тоже.