Extensio

- Да, не повезло парню. Счастливчик, мать его. Другой бы на его месте давно бы уже внимал ангельскому хору на небесах, а этот все еще хрипит в две дырки. Послушай, дружечка, ты бы не лил на него воду ведрами, я понимаю, что еще два ведра принесли. Но не ведрами! Кружечкой! Оно же все в пол утекает! Отчего такая щедрость, кстати? Его же чуть не убили! Чего уж теперь отмачивать? Кому он там живым-то понадобился?

- Значит, признаешь уже, что не убили? Джим! Слышишь или как? Ладно. Кружечкой говоришь? Эй! Элфрик! Оглох что ли? Лей, говорю!

Прохлада. И снова на дно.

***

Было безумно трудно подниматься со дна. В том числе и потому, что прохлада всякий раз оказывалась недолгой. Почти сразу обращалась пеклом. И выбираться приходилось из пекла. Но выбираться медленно, потому как пекло было вязким, опереться не на что. Ухватиться – не за что. Грести, выгребать, выныривать – больно. Разведешь руки – больно. Дрыгнешь ногами – больно. Попробуешь дышать этим пеклом – больно всему нутру, начиная от губ и носа и заканчивая потрохами и чреслами. Поэтому замираешь и пытаешься просто всплывать, моля о прохладе.

- Опять зашевелился! Однако, живучий у тебя знакомец, дружечка. Другой бы на его месте давно бы уже богу душу отдал.

- Какому еще богу?

- Да любому. Какой бы попросил, тому бы и отдал.

- Пить…

- Ну наконец-то. Сейчас.

***

Вода была тепловатой, но безумно вкусной. Джим выпил одну кружку, затем выпил еще одну, взял разбитыми пальцами третью и ее уже тянул медленно, переводя дыхания. Потом попытался осмотреться и понял, что чувствует себя танкистом, хотя никогда не был в танке. Смотреть приходилось через узкую щель, лицо – заплыло. Однако понять, что он находится в грязном каземате, в котором вместо кроватей низкие, ниже колена нары от стены до стены, да отхожая дыра в полу, издающая отвратительную вонь, сумел. Окно в стене было одно – узкое и без стекла, поэтому все это – и нары, и сортир, и железная ржавая дверь - напротив проглядывалось в сумраке как сквозь туман. И точно так же едва различимо, словно через толстую стену, откуда-то доносился истошный крик.

На краю нар сидели двое – незнакомое худое существо, наверное, в расправленном состоянии ростом не выше гнома, и какой-то гном, узнать которого было сложно, поскольку и его лицо тоже оплыло, одно ухо было чуть надорвано, а под глазами красовались огромные синяки.

- Только не думай, что ты лучше выглядишь, дружечка, - затряслось в беззвучном хохоте существо. – И я такой же был. Но за пару недель слегка отошел.

- Я - Малин, - вздохнул гном. – Третий день здесь уже. Попался, как идиот. Говорили же, не ходи на дальний кордон за целебниками, там отморозки сетку поставили. Не поверил. И вот я здесь. Шесть зубов выбили сволочи! Помнишь меня? Тебя Патрокл к нам привел в Неглинку.

- Помню, - прошептал Джим и осторожно пошарил в собственном рту языком. Слизистая была разбита и даже разодрана в нескольких местах, но все зубы почему-то оказались на месте.

- А я Элфрик, дружечка, - хмыкнуло существо. – Только не Горлум там какой-нибудь, а Элфрик. А то мне все – похож на Горлума, похож на Горлума. Не знаю я никакого Горлума. Гоблин я по имени Элфрик. Ты же видел уже гоблинов? Ну вот я из них. И к эльфам я тоже никакого отношения не имею. Это имя такое – Элфрик. Я рыбу ловил. Хариуса брал в верховьях Гремячей. Под горами – гномы, на горах – гоблины. Поскользнулся, упал в воду. Нахлебался, едва не утонул. А под мостом меня и взяли. Тут такая тошнотная движуха уже вторую неделю идет, что многих берут.

- А тебя-то как угораздило? – поинтересовался Малин. – Ты же Джим? Ты до города-то хоть добрался? Довел тебя Патрокл? Хотя, что я спрашиваю. Ларри же вас и отвез. Вернулся от Галиона с новыми зубами, но отвалил за них немало. Похоже, и мне придется раскошелиться. Если, конечно, я отсюда выберусь. Так как ты сюда попал?

- А где я? – спросил Джим и медленно пошевелил сначала одной рукой, потом другой. Так же медленно вытянул и согнул ноги, поворочал головой. При каждом движении от боли темнело в глазах, но, кажется, ничего сломано не было. Джим попробовал оглядеть самого себя, но только поморщился. Перед глазами все плыло.

- То есть, как это где? – изумился Малин. – Может, я чего не знаю? Ты, часом, не уклюкался в дребодан? Тогда ты где угодно мог оказаться, да хоть в подгорном царстве, никому не пожелаю туда попасть.

- Где я? – повторил вопрос Джим, попытался протереть глаза, понял, что гном одет в замызганное исподнее, а гоблин вообще в сдвинутой на пояс разодранной майке, и наконец разглядел самого себя – кроме окровавленного и облеванного белья на нем тоже ничего не было. Поднес к глазам руку и заскрипел зубами – стеклянное кольцо тоже исчезло.