Эва, дочь трактирщика

— Идиот, — буркнул себе под нос Симон. Знает же, что она жрица бывшая, а смотрел, как на обычную девушку… Видимо, привык относиться к этому проще, работая в «Перце» и видя постоянно развязных подавальщиц.

Засобирался и Вайд. Выйдя из-за стола, он обратился к хозяевам:

— Спасибо, все было очень вкусно. Мне пора.

— Куда? На службу? А ну сядь обратно, сын! Раз в жизни нас с тобой куда-то пригласили, а тебе лишь бы убежать!

— И правда, Вайд, рано, — протянула разрумянившаяся довольная Гриди. — Посиди с нами еще.

— Шесс нервничает, ей нужно прогуляться.

— Все с ней хорошо, — подал голос Хеллгус.

— Мне лучше знать, — резко ответил капитан.

— И так всегда, — пожаловалась Гильда, — его невозможно удержать дома, всегда убегает.

Тмерри объясняться не стал и, еще раз сказав, что ему все понравилось, вышел. Проводили его Гриди с Брокком, а Эва даже и не подумала выйти, так и осталась щебетать с аптекарем. Забирая Шесс, непривычно тихую и вялую, капитан чувствовал себя хуже некуда, словно его в этом доме помоями облили.

— Ну и чего уходишь? — просто спросил Брокк и хохотнул: — Засмущался, когда мать тебя расхваливать перед нашей Кисстен стала?

— Ты что, взрослый он для нашей девочки, — протянула Гриди, а сама глазками на капитана: как отреагирует.

Вайд отреагировал плохо – сверкнул глазами и губы сжал.

— А как тебе Агнесса? — полюбопытствовала Гриди. — Очень красивая, не правда ли? Ты смотри, Вайд. На такую сразу купец найдется. Не прозевай свой шанс. А матушка тебе верно говорит: припозднился ты, ой, припозднился. Давно пора детишек своих растить.

— Напали на парня, продыху не даете, сводницы, — проворчал Брокк и открыл капитану двери. — Ты не серчай, Вайд. Женщины – они такие. А ты кусочек лакомый, давно за тобой охотятся.

— Да уж, лакомый, — отозвался Тмерри. — Вы лучше о девочках своих подумайте. Уместно ли им с чужеземцем говорить?

— Говорят, достойный человек, и Эве он нравится.

— А мне все равно не по себе, — призналась Гриди. — То ни одного жениха, то сразу вон какой.

Жених. Жених!

Как? Почему? Никогда и никому не была интересна Эва Лэндвик, да и ей тоже никто, и ровно тогда, когда он, Вайд, разглядел ее, почувствовал к ней что-то одновременно плотское и возвышенное, смешанное и захватывающее дух, появился словно из неоткуда этот копченый хмырь из Атрии!

Жених!

— Это шутка? — сказал Вайд.

— Какие уж тут шутки, — развел руками Брокк. — Он у меня просил разрешения ухаживать за Эвой, а она думает вот. Если сладится все, осенью свадебку сыграем. Представляешь? Я думал, Лив первая замуж выйдет, а Эва никогда, а вот оно как…

— Это все благословение богини Миры, — заявила Гриди.

«Или проклятие», — подумал Вайд.

До конца ужина не досидели только Вайд и Агнесса, остальные же отдали должное еде и ледяному вину из погреба; женщины собрались в итоге в одном конце стола, уничтожая пирог, а мужчины – в другом, расправляясь с мясом и более сытными закусками. Особняком держались Ева, Хеллгус и Кисстен.

Ева открыла шкатулку, подаренную атрийцем, и обнаружила внутри всяческие скляночки, мешочки, кисточки и расписной гребень, инкрустированный гранатами. Повертев гребень в руках, девушка передала его Кисстен, а сама стала скляночки изучать.

— Косметика, — определила она и подняла взгляд на Хеллгуса.

— Я заметил, что ты интересуешься, и решил сделать тебе подарок. Всем вам, — исправился аптекарь и поглядел на Кисстен. — Хотя, сказать по правде, женщины вашего семейства все очень хороши и без притираний и красок. Кроме одной, — он указал на Рокильду.

— Вот кому надо было брошь в виде змеи дарить, — усмехнулась Ева и, развязав один из мешочков, нашла в нем хну. — Спасибо, Хеллгус, угодил. А мы тебе угодили? Понравилась наша стряпня?

— Очень.

— Врать ради приличия не надо, мне можно сказать и правду.

— Я сказал правду. Мне и еда понравилась, и твоя семья. Но даже подай ты плесневелый хлеб и кислое вино, и будь твои родители настоящими демонами, это бы не изменило моего к тебе отношения.

Тут Кисстен не выдержала. Эва, простая и живая, рядом с аптекарем становилась такой же сложной, загадочной, говорила так же многословно и мудрено, намекала на что-то… Это все девушке не нравилось; привыкшая к простым людям и простым отношениям, она решила, что атриец ей не душе, и подошла к матери. Гриди немедленно налила дочке вина – для румянца.

Ева закрыла шкатулку и отложила, стараясь не показать вида, что даже в полной комнате народа рядом с Хеллгусом чувствует себя как наедине. Он хорошо держался с другими гостями и вежливо отвечал на их вопросы, но все равно оставался белой вороной, что немудрено. Но тревожило Еву другое.

Она снова вспомнила тот сон, приснившийся ей в Хосенбруке. Она видела Атрию, и это вне сомнений, а потом бабуля Блом заявила, что Влад и в этом мире рядом с ней. Так что же это – обычный сон или наведенный сон? И почему Шесс, сначала зашипевшая на Хеллгуса, стала потом вдруг такой тихой?

— Ты не обязана быть моей только из-за этих подарков, — проговорил тихо аптекарь. — Выбирай как царица, по сердцу.

— Царицы по сердцу только фаворитов выбирают.