Эва, дочь трактирщика

Они появились неожиданно, словно из-под земли выросли; Лив сначала кузена узнала, и только потом родную сестру. Но не растерялась: не показав вида, как испугала ее эта встреча, она ловко и естественно обогнула этих двоих и поспешила дальше.

— Ливви! — раздалось ей вслед.

Лив сделала вид, что ничего не услышала, и прибавила шагу.

— Ничего, мы подождем, когда ты вернешься. Или с женихом твоим поговорим.

Девушка остановилась, осознав, что бежать бесполезно: раз уж пришли, то не отстанут, еще и опозорят ее перед Альбертом, а он и так жутко зол, что тогда так с папашей вышло. Развернувшись, Лив вернулась к Симону и Эве. Кузен вырядился – он это дело любит – и смотрел на нее с укоризной, как духовник. А Эва со своим снулым бледным лицом выглядит как покойница, которую зачем-то выкопали. Хотя людей нарядными хоронят, а эта снова в своем тряпье…

— Чего надо? — холодно спросила Лив.

— Поговорить, — ответил Симон.

— Ну, говори.

— Он жених тебе или кто?

Лив вспыхнула и рявкнула:

— А ты кто? Петух разодетый? Чего пришел? Чего надо? Чего вам всем от меня надо? Сколько еще раз повторять, что вы все надоели мне со своими запретами и поученьями! Видеть вас не желаю!

Симон шагнул к девушке и произнес вкрадчиво:

— Я не собираюсь тебя ничему учить, Лив. Я просто беспокоюсь о тебе.

— Не надо обо мне беспокоиться! Все у меня хорошо!

— Славно, — невозмутимо произнес мужчина. — Никто из нас не собирается тебя ничему учить. Но отца твоего из гильдии исключили, а трактир собираются закрыть. Все из-за того… случая. Твоя мать ночами не спит, покоя не знает. Ты взрослая, Лив, и умная. Родители всегда примут тебя обратно, что бы ни случилось. Но так может статься, что некуда будет принимать.

Трактир? Гильдия?

Лив замутило от горечи давней сильней обиды, поднявшейся в душе. Она всегда знала, что не нужна родителям, что те молятся лишь на старшую Эву, отдают ей все внимание и заботу. Вот пусть Эва и помогает им с трактиром! А она, Лив, останется с тем, кому действительно нужна!

— Плевать мне, — заявила Лив. — Не приходите больше – никто из вас. А придете, я на вас кошек натравлю. — При этом девушка взглянула на Эву с вызовом.

— Ливви! — выдохнул Симон, поразившись.

Зная, что нанесла ужасный удар, и чувствуя мстительное удовольствие, средняя Лэндвик усмехнулась и, вздернув подбородок, пошла дальше туда, куда и хотела – к пекарне. Ее губы горели, как обожженные, а сердце билось очень быстро. Хотя маму жаль, и отца жаль, и даже дуру эту Эву, все равно она не вернется к ним никогда, разрежет нить родства, соединяющую их. Потому что она, Лив, другая. В ней дух свободы, она может подняться, а они – никогда.

У Симона, задетого до глубины души, веко задергалось. Кем эта дрянь себя вообразила? Как посмела так с ним говорить?

— Не принимай близко к сердцу, прости ее, — проговорила Ева, не сводя глаз с удаляющейся Лив.

— И ты простишь?

— Конечно. И благословлю, чтобы путь, который она избрала, не стал для нее губительным.

Симон поразился снова – на этот раз недалекости и наивности Эвы. Такой и впрямь только в храме место с такими же полоумными. Ева догнала Лив, что не составило для нее труда с ее-то ростом и длиной ног, и негромко сказала:

— Он бросит тебя, дуру, когда наиграется, и ты останешься у разбитого корыта и с надутым животом.

Лив ушам своим не поверила. Ей показалось? Остановившись, она посмотрела на сестру неверяще.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что этот молодчик скоро бросит тебя, и хорошо еще, если не беременной. — Воспользовавшись тем, что лицо Лив вытянулось в изумлении, Ева подошла к ней еще ближе и добавила: — Неужели то, что случилось со мной, тебя ничему не научило? Ты просто мясо для них, дичь, которую приятно загнать и сожрать. Тебя высосут и обглодают, а остатки вышвырнут на улицу, где на тебя накинутся любители дешевизны. Никто и никогда из них на тебе не женится, а содержанки, даже лучшие, часто кончают плохо. Пока не поздно возвращайся домой. Обещаю – никто не будет тебя винить, слова тебе плохого не скажет. И все у тебя будет хорошо – я помогу.

— Ты? — вымолвила Лив растерянно, а потом нервно хмыкнула. — Ты? Надо же, как заговорила! Я так и знала, что ты лишь притворялась паинькой!

— Не дури, — просто сказала Ева. — Пошли домой.

— Нет уж… — покачала головой Лив, чувствуя, что к ее щекам приливает волна жара. — Это ты, старуха в шрамах, нужна только родителям, а меня Альберт любит. И другие рэнды засматриваются, и каэры тоже. Я одна не останусь.

— Значит, домой не пойдешь?

— Нет!

— Тогда благослови тебя богиня, — сказала Ева сухо, развернулась и пошла к Симону.

Глава 10

Когда Ева вернулась к Симону, он спросил с участием:

— Нагрубила тебе Лив? Не надо быть брать тебя с собой. Лучше бы я сам разобрался.

«Ни черта ты не разобрался, стоял с открытым ртом», — мысленно усмехнулась Ева и проговорила:

— Грубости меня не ранят. Я предупредила Лив, что она свернула не туда, дала совет и благословила.

— Не могу понять, что с ней, почему она так зла, — искренне удивился Симон. — Так и шипела.