Эва, дочь трактирщика

Стражники часто вынуждены открывать закрытые двери, и капитану Тмерри в этот раз особо трудиться не пришлось: он лишь раз сильно толкнулся, и хлипкая задвижка отлетела, а дверь открылась; потом не забыть бы серебрушку за ущерб оставить.

Брокк занял комнату с одной кроватью и, к счастью, окно оставил открытым, так что пахло внутри не так уж плохо. И все же плохо. Лэндвик сидел на полу в одних штанах, так что его массивная грудь и плечи были открыты, являя характерные багровые следы: мужчину отходили хлыстом, а еще наподдали по ребрам. Судя по сбитым костяшкам пальцев, он дал сдачи – или попытался.

Вайду стало не по себе от того, в каком состоянии он увидел соседа. Пьяных и избитых капитан видит регулярно, и потому уже не испытывает при виде их ни острого отвращения, ни, тем более, жалости, но иногда цепляет, и на душе становится паршиво.

Вот как сейчас.

— Женушка послала? — хрипло усмехнулся Брокк, который и в пьяном чаду сохранял ясность ума. — Так и знал, что всех на уши поднимет…

— Только меня, — ответил Вайд и подошел к мужчине. — Кто вас так отделал, Лэндвик?

— Зятек, — протянул Брокк и снова усмехнулся.

— Что за зятек такой?

Лэндвик посмотрел на Тмерри тяжело и сказал:

— Тебе что? Нечего тебе тут делать. Домой иди.

— Я-то пойду, а вы? Жена ждет мужа. И дочку.

— Ничего! — рыкнул Брокк. — Поплачет и перестанет!

— Брокк, вы…

— Глухой, что ли? Пшел отсюда!

Вайд остался на месте, продолжая разглядывать бывшего соседа. Били его кнутом, недолго и неопасно – так, отпугнуть, но Лэндвик мужик крупный, плотный, так что пришлось и ногами добавить. И вот здесь точно участвовали несколько человек.

— Пошел отсюда! — повторил Брокк и начал подниматься. Но пьяный, избитый, и так не легкий, а теперь и совсем уж отяжелевший, он не смог подняться и тяжело уперся руками в пол.

Стыд разъедал, боль грызла, и хотелось забыть, но не забывалось. Как он, Брокк Лэндвик, уважаемый человек, оказался на полу в таком состоянии? Как мог не прийти домой к жене? Да еще напился до тошноты… Комната поплыла перед глазами, и желчь подкатила к горлу.

Вайд подошел к Лэндвику, ухватил его под мышки и помог сесть на кровать. Брокка не вырвало, хотя лучше бы вывернуло – так бы хоть немного легче стало.

— Рассказывайте, — велел Вайд.

Брокк взглянул на мужчину, и в нем колыхнулось слабое возмущение: и вот перед этим сопляком он должен отчитываться? Но приглядевшись, он понял, что сопляка уже давно не существует. И не в том дело, что Тмерри здоровяк с пудовыми кулаками; изменился он, словно злее стал.

— Он ее к себе привел, — начал тихо Брокк и пояснил: — Ливви мою. Добрые люди подсказали, в какой дом они зашли, вот я и пришел туда. Постучался, зову ее. А она мне: «Прочь». Прочь! — повторил мужчина неверяще. — Отцу родному! Даже и не показалась, крикнула только. А хлыщ ее высунулся и тоже говорит – иди отсюда, папаша. Папаша… — повторил Брокк зло. — Какой я ему папаша? Никуда я не ушел; сказал, что без Лив не уйду, что не дам ей в чужом доме остаться на ночь. Ты же знаешь, Вайд, что это значит.

Тмерри кивнул.

— Я шум поднял, сказал, что стражу приведу. Ну, этот и спустился. Белобрысый, тощий, сам на девку похож.

— Рэнд? — уточнил Вайд.

— Да кто ж их разберет… — задумавшись, Брокк с трудом припомнил наружность парня и ответил: — Рэнд, пожалуй. Холеный такой – говорю ж, как девка, с патлами. Лив, говорит, с тобой не пойдет, у меня останется. И добавил, гниль такая, кошель… за дочку мою! За Ливви! — повысил голос Лэндвик и посмотрел на внимательного слушающего стражника с непониманием. — Это как так, Вайд? Это так у них принято?

На этот вопрос Тмерри отвечать не стал и задал вопрос:

— А вы что, Брокк?

— Я схватил его за плечи и отшвырнул, а сам внутрь и за дочкой пошел, а она затаилась. Пока то, се, прибежали другие, оттащили меня. А я и этих раскидал. Потом в экипаже какие-то подъехали, кнутом отходили… Сказали, что еще раз приду – кошкам скормят.

— Каэры, — определил Вайд.

— Каэры, будь они прокляты! А она смотрела, — добавил Брокк. — Видела, как меня бьют, и молчала. Вот так вот. Вырастили.

Обсуждать поведение девицы Вайд не стал, его интересовало другое.

— «Зятек», значит, светловолосый и худой? А его дружки, пришедшие на помощь, каковы? Экипаж вы запомнили?

— А если и запомнил, то что? — прищурился Брокк. — Да меня первого в темницу упрячут за то, что к этому щенку патлатому ломился. Они такой ор поднимут… Сам все знаешь. А Ливви… пуще всего мне это ужасно. Одну дочку попортили, другая и сама рада, а я ничего сделать не могу. Ты говоришь, жена ждет… а как я к Гриди приду? Что скажу?

— Правду скажете, — невозмутимо ответил Вайд.

— Нет, — качнул головой Брокк, — не пойду. Гадко таким идти.

— Вы здесь уснете рано или поздно, а она нет. Да и разговор у меня к вам серьезный, не просто так искал.

— Чего еще? — устало произнес Лэндвик.

— Воды принесу, умоетесь, и по пути домой потолкуем.

Брокк взглянул на мужчину скептически и даже с некоторым вызовом: мол, ты так уверен, что можешь командовать, голубчик?