Это всегда был он

– Ого. Тогда мне придется на тебе жениться.

– Нужен ты мне! – кривляюсь я и демонстративно прицокиваю.

– Это мы еще посмотрим! – весело бросает Саша.

– Фамилию менять не буду!

– Куда ты денешься.

– Морев, ты… ты дурак! – озвучиваю последний аргумент.

– Да-да-да, – нараспев тянет он. – Я дурак, и тебе такие не нравятся. Это мы уже проходили.

Морщу нос, принимая поражение, а Саша широко улыбается. Все-таки глупые шутки отлично разряжают обстановку. От дурной радости все вокруг искрится золотыми бликами. Понимаю, что это ненадолго. Знаю, что нам еще со многим придется разобраться, но сейчас хочется просто насладиться тем, какими мы можем быть рядом друг с другом.

– Ладно, – Саша обходит меня, направляясь к ванной, – я быстро. Потом помогу тебе с ужином!

– Полотенце на раковине!

– Понял!

Выдавливаю из мягкого пакета сметану в тарелку с нарезанными огурцами и помидорами, а Морев достает пельмени из кастрюли, над которой клубится пар. Накрываем на стол, не прекращая подтрунивать друг над другом, атмосфера безопасного уюта придает ту легкость, которой очень уж не хватало в последние пару месяцев. Саша все больше улыбается, и я не могу перестать ловить его теплые взгляды, от которых приятно щемит в груди. Как остановить этот момент? Как остаться в нем навсегда?

Сажусь на стул, тихонько вздохнув от слабых болезненных ощущений, и Саша, уже занявший место напротив, резко вскидывает голову.

– Все нормально, – отвечаю я, предугадывая его вопрос.

– Нет. Тебе больно, – серьезно отвечает он. – И это ненормально.

– Разве?

– Ну-у-у… по идее, должно быть больше приятно, чем…

– Я в порядке. Честно! Просто ощущения немного… непривычные.

– Да уж.

– Морев, у меня такое чувство, будто я тебя девственности лишила, а не наоборот.

– У меня тоже, – скованно усмехается он, и я вздрагиваю от обжигающей вспышки волнения.

Накалываю пельмень на вилку, Саша запихивает в рот сразу два и усердно пережевывает. Откровенные разговоры, конечно, жутко смущают, но молчать и гадать, что каждый из нас думает по этому поводу, глупо. Переглядываемся. В моей памяти всплывают чувственные отрывки. И, судя по полыхнувшему яркому огоньку в голубых глазах, не только в моей.

– Тебе хоть… – неторопливо проговаривает Саша и поджимает губы. Вопрос не закончен, но это и не обязательно.

– Да, – отвечаю, опустив подбородок. – А тебе?

– Очень, – тише произносит он. – Но в следующий раз мы подготовимся получше.

– Угу.

– И больше никаких красок.

– Ладно.

– И ковров, потому что…

– Все-все, Морев! Прекращай! – машу я руками, а краска стыда беспощадно заливает мое лицо. – Дай мне хоть дух перевести!

– Ну вот, так-то лучше – довольно говорит он. – А то строишь из себя тут сильно взрослую. Мне даже не по себе.

– Я же для тебя стараюсь!

– А тебе не надо стараться. Мне нравится все, как есть.

– Да? – недоверчиво хмурюсь я.

– А ты не заметила?

Плечи опускаются на расслабленном выдохе, и я задумчиво смотрю в пустоту.

– Настя, я не хочу, чтобы ты из жалости ходила вокруг меня на цыпочках.

– Но я просто…

– Знаю. Ты хочешь помочь. И я благодарен, но не нужно ничего выжимать из себя насильно. Ладно? Ты должна быть собой. Ты нравишься мне без всяких условий. Любая, главная, настоящая. Не подстраивайся под меня, я этого не заслуживаю.

– Саша…

– Подожди. Дай закончить. Мне нужно еще многое разрулить, привести жизнь в порядок, но я рад, что ты рядом. Это уже больше, чем я мог бы… – Морев замолкает, и острие призрачной пики касается точки между моих лопаток. Мне трудно смотреть на то, как он ведет этот бой в одиночку, но если сражение в его голове, то, возможно, так и должно быть. – Настя, последнее, чего я хочу, так это добавлять тебе проблем и переживаний, поэтому оставайся со мной честной. Если тебе что-то не понравится, если я сделаю что-то не так, скажи или брось меня тут же. Хорошо?

Признание лишает дара речи, поэтому я только киваю, а Саша дергано улыбается, накалывая на вилку пару пельменей:

– Вот и договорились. А теперь ешь.

Уплетаю салат, украдкой поглядывая на Морева. Он сломлен, разбит, потерян. Он целый год один бродил в лабиринте самобичевания бесцельно и бездумно. Наверняка и мимо выхода проходил не один раз, но не замечал этого, ведь искал не его. Но, как бы там ни было, Саша не глуп и не слаб, ему просто нужно время, чтобы сменить ориентир, а еще поддержка и понимание, и это как раз в моих силах. Надеюсь, их будет достаточно.

Сытный ужин расслабляет уставшее тело еще больше, сонливость давит на веки. Собираю со стола тарелки, Саша вызывается добровольцем в бою с грязной посудой и становится у раковины. Шумит вода, и я опускаю голову на сложенные на спинке стула руки, наблюдая за Моревым. Его плечи чуть сгорблены и напряжены, а когда-то белые волосы теперь отливают желтизной, да и корни уже сильно отросли.

– Зачем ты покрасился?

Саша на мгновение застывает, а после с большим усердием принимается чистить дно кастрюли.

– Плохой вопрос? – уточняю я.

– Нет, – вздыхает он.

– Можешь не отвечать, если…