Эшелон сумрака

Мы продолжили идти, кажется, до его комнат.

– Как вы себя чувствуете, госпожа? – напомнил о себе врач, не поспевающий за нами, но бегущий с той стороны от плеча Оушена.

Я хотела бы пожать плечами, но почувствовала себя ещё более сонной и зевнула.

– Хорошо, господин Арзт, – пробурчала для него.

– Головокружение? Может тошнота? – не унимался он.

– Ничего, – выдохнула и уставилась на заправленные за ухо пряди светлых волос.

На лордовой челюсти играли желваки.

– Это невозможно! – возмутился врач, – вы просто уникальны, госпожа Луана! Я точно должен вас исследовать! Возможно… – с придыханием, – вы можете быть ключом к выздоровлению милорда!

– Ты меня нервируешь, Арзт, – не хотел никого слушать Оушен, – займёмся этим не сегодня.

Его слова подвели меня к мыслям:

– Я тоже сильно испугалась, господин, – тихо произнесла только для него.

Он не ответил. Так и шёл вперёд, не обращая внимания ни на кого, словно непримиримая и несдвигаемая сила, жестокая и холодная, но невероятная по своей природе.

Мы зашли в прихожую, где меня одним движением поставили на пол, заставив выдохнуть весь воздух и застыть. Я не решалась повернуться

– Ещё одно игнорирование моего приказа, и я разозлюсь, – бросил он мне, идя дальше – я ткнулась взглядом в его спину.

Губы надулись сами собой.

– Милорд, не стоит ругать её сейчас – девушка пережила такой стресс, что… – заступился за меня врач.

Я опустилась на диван в этом вагоне, боясь идти в другой. Даже ноги подрагивали и не хотели держать меня.

– Заткнулся и исчез в свою комнату, – как обычно не кричал, но зло рычал лорд.

Я поджала ноги под себя, спрятав подолом платья. А через секунду уже лежала на диване полностью, радуясь тонкой подушке без колкости, которую давал матрас с соломой. Лоб ткнулся в такую же мягкую стенку, а глаза закрылись спокойно и плавно.

– Лу, ты… – мужчина застыл в проеме, не идя дальше и не делая никаких движений – я слышала это, но обернуться не решалась.

– Можно я останусь здесь? – выдавила я.

Короткая заминка.

– Секунду, – более мягкие и терпимые слова.

И он шагнул обратно, потонув для меня в звуках поезда.

Громкий гудок! Мы начали останавливаться. Затихали и стуки колес, становясь более длинными.

– Не открывай глаза, Лу, – на этот раз попросил лорд, – тебе придется поспать сегодня на моей кровати.

На меня легло покрывало, укутавшее даже голову, но только на мгновение – вскоре руки подняли меня под спиной и коленями, а плечо уперлось в его грудь через плотную ткань.

– Если бы вы сказали мне идти, то я бы пошла, – устало прижалась к нему лбом.

Не знаю куда. Теперь нас разделяло несколько слоев, как в том тёмном непроницаемом плаще.

– Я знаю, – заверил меня он, – а сейчас? – неожиданный вопрос, – сейчас тебе не страшно?

Приоткрыла веки, надеясь увидеть хоть что-то, но на моём лице предусмотрительно лежал угол покрывала.

– Если я смогла коснуться вас, и ваша болезнь… – начала было я.

– Нам могло показаться, – опередил меня мужчина, – не стоит рисковать, Лу.

Я поджала губы. И сжала пальцами воротник на его мундире.

– Это потому что я вас люблю, – прошептала.

Он даже не изменил шаг – не сбился и не дрогнул, как мечтала я.

– Болезни не лечатся и не проходят от любви, Лу, – заметил он.

Не насмешливо, но и не серьезно. Будто говоря маленькому глупому ребенку.

– Вы сами сказали, что у вас… проклятье, а не болезнь, – щёки горели, а сердце вновь билось как сумасшедшее, – а проклятья исчезают именно от такого. Точнее…

Про поцелуй истинной любви я сказать не решилась. Только сильнее покраснела и ткнулась носом в покрывало.

– Маленькая бедная Лу, – вот тут прозвучала усмешка, – как же ты выжила в этом мире с такой верой?

Я нахмурилась, не понимая, про что он говорит.

– Давай решим всё утром, – предложил он, – я тебя не потревожу. Спи.

Он аккуратно опустил меня, кажется, на кровать и отпрянул, оставляя меня в темноте с одним только светом из-под полураскрытой ставни.

– В-вы… останьтесь пожалуйста со мной! – почти закричала я, сев и поджав под себя ноги, – пожалуйста… – повторила с мольбой.

Он остановился – я видела его, как широкую и высокую тень, стоящую в нескольких метрах от меня.

– Мне нужно написать письмо, – повернулся он к окну.

Я упала спиной на кровать и накрыла лицо тем самым покрывалом, оставаясь так в безопасности.

– Вы вернётесь? – сжала ткань меж пальцев.

Шаги и шуршание подушки на кресле. Он сел у окна в самом углу – оно было только там.

– Я не уйду, – понял мою просьбу он, – дождусь, пока ты уснёшь.

Разве возможно его не любить? Не восхищаться им и не сходить с ума от тоски о нём? Даже находясь очень близко.

– Вы очень хороший, – я повернулась лицом к нему и положила щёку на свёрнутое у головы покрывало.

Он потёр лоб рукой, тяжело вздохнул и ответил:

– Я буду молить твоего несуществующего бога, прося не забирать у тебя твои розовые облака над головой.

Я улыбнулась, сощурив глаза.

– Я продолжу молить его исцелить вас, – ответила ему с теплотой.

Он хмыкнул.

– Разрешите доложить, – вошёл в комнату офицер.