Эльф из Преисподней

— Мой добрый друг Коля, — с улыбкой начал я, — не желаешь ли ты вновь скрестить клинки? Зачем искать боя с заведомо слабым противником, когда можно поучиться у сильнейшего?

Гориллы Вединского, которым досталось целительного супчика, услышали мои слова и отчаянно сделали вид, что к ним они не относились. Кое-какую мудрость они почерпнули, раз не стали влезать.

Боль — прекрасный учитель! Чудесным образом учит жалости к себе.

— К реваншу я пока не готов, — ответил Николай, проявив изрядную живость ума. Даже не выказал, как сильно его задело фамильярное обращение, хотя внутри вскипел от злости.

— А как насчёт боя со мной? — осведомился Пётр, встав рядом. Кана взглянула на него с горячей благодарностью. Мне же достались от девушки жалкие её крохи.

Всё верно, ведь в моём вызове доблести было мало, а вот Белавин-младший — птица невысокого полёта. Такую решимость надо вознаградить.

Николай согласился на схватку, и бойцы встали в позицию. По отмашке устремились одним к другому, и зазвенели клинки.

Пётр резко взмахнул мечом, но Николай был проворнее и с похвальной ловкостью двинул Белавину-младшему рукоятью меча в рот. Пётр закинул голову и зашатался, однако ему достало сил уйти из-под следующего удара.

Тот пришёлся вскользь и плашмя, однако Пётр зашипел от боли. Тяжеловесно затопал на врага, махая мечом, как дубиной. От знакомства губ с рукоятью из головы бедолаги вывалились все заученные стойки.

Опять — стук и лязг, мерзкий скрежет, торжествующие вопли Коли и тяжёлое, сбившееся дыхание соседа. Он-то полагал, что его благородный порыв будет замечен удачей и та улыбнётся ему. Но надеяться на удачу, когда противостоишь сильному врагу — дело гиблое.

Пётр проиграет. Я видел это отчётливо. Его нараставшая паника, торжество в оскале Николая. Сосед отступал, пропуская выпады, закрывшись в глухой, но дырявой обороне.

Обычно я не беру на себя роль судьбы. Но когда я представил, как корёжит Колю, как он скулит, потеряв легчайшую победу, то зажмурился от предвкушения.

Мягкое касание воли, и усиленный меч Петра ломает клинок Вединского. Не останавливаясь, влетает тому в бок. Коля захрипел, согнувшись пополам.

Треснули ли рёбра? Нет, атака прошла ниже.

— Поздравляю, — Я хлопнул по плечу Петра, в недоумении пялившегося на свою железку. Подскочила Кана, обняла Белавина-младшего и тут же отпрянула, словно обожглась. Её смущение почти обжигало.

Ликование простолюдинов, которые нашли в лице Петра защитника своего положения, прервало лишь возвращение Берия. Он возвестил о конце урока.

И всё это время я впитывал эмоции, которые щедро расплёскивал униженный Николай.

Как приятно делать добрые дела!

Глава 22

Следующее занятие, история России, прошло без заметных событий. К аркам учеников больше не подпускали, заменив интерактивное обучение на лекции.

Я развлекался тем, что глазел на аппетитный, подчёркнутый обтягивающим платьем зад Кристины, расхаживавшей между столами. Наставница рассказывала о зарождении русской идентичности, которая позволила империи стать сильнейшим государством на Земле, я же раздумывал о составе будущего гарема.

По всему выходило, что эльфийское тело к людям относилось без энтузиазма. Мне же, по сути, разницы не было, да и в целом гарем — это больше статусная вещь, чем реальная необходимость. Забить его эльфийками и разбавить остроухое сообщество одной богиней? Или всё-таки найти способ увеличивать Дженни…

В конечном счёте все эти размышления и вправду были не более чем средством скоротать полтора часа. Потребности тела с лихвой закрывала Лютиэна. То же, что она не могла дать ввиду присущей всем смертным неполноценности, можно получить от Эллеферии. Даже воспоминание о поцелуе дриады не приносило заметного возбуждения. Он был продиктован радостью от обретения тела, но она давно ушла.

После окончания занятия я подошёл к Кристине и заявил, что мне нужны учебники по чернокнижию для факультативных исследований. Наставница с подозрением прищурилась, однако не отказала. И хоть все книги, выданные ею, были сугубо теоретическими справочниками и классификациями, я не расстроился.

Базу знаний по Запределью с их помощью я получу, чтобы больше не путать дретей с великим герцогами, а большего мне не нужно. Я ведь искал путь домой, а подчинение дьяволов шло приятным бонусом.

По пути к своей берлоге меня перехватила Дженни. Оказывается, ночью пикси изрядно поволновалась, потеряв меня из виду. Когда она догадалась проведать мою комнату, я уже ушёл оттуда.

Внезапно проснувшаяся в фамилиаре преданность порадовала меня. Я даже погладил её по голове, заслужив тем самым возмущённый писк.

В кармане штанов завалялась парочка кристалликов сахара, их я вручил Дженни с наказом не увлекаться. И заодно приказал ей следить за Ольгой — крайне осторожно и избегая Хаймана.

Когда фея узнала, что сероплащником была княжна, у которой в союзниках ходил вампир, она заметно помрачнела. Однако перспектива на спинах других забраться в хранилище пришлась ей по вкусу, и она не сильно возражала против поручения.