Эльф из Преисподней

— Она всё ещё человек. Сколько ей лет? В её возрасте неоткуда взяться мозгам. Хотя наличие мозгов у людей — это в целом вопрос веры. Они чересчур быстро умирают, чтобы обзавестись умом.

Он улыбнулся, обнажив острые клыки.

— Вот, пожалуй, и всё, что я хотел обсудить. До встречи, Малдерит.

По крайней мере, Карниван относился ко мне с достаточным уважением, чтобы сообщить моё имя ищейкам. Вероятно, чтобы они поиздевались надо мной, пока рвут на куски мою сущность.

В чём сволочи не откажешь, так это в вежливости. А какие у него хранились вещи…

Безо всякой опаски Сазевул (нет, лучше думать о нём как о Хаймане, чтобы ненароком не проговориться) развернулся ко мне спиной и двинулся к кустарникам. Пара мгновений, и он растворился в листве.

Аудиенция окончена, коалиция сформирована, пора демонстрировать доверие. Дешёвый трюк — он отлично знает, что мне невыгодно убивать его сейчас. Это спугнёт Ольгу, а исчезновение викария поднимет на уши академию. Понаедут церковные дознаватели, шпики… К чему наводить смуту раньше времени?

Приказав грязи отлипнуть от тела, я забрался по трубе в комнату. Вовремя — у братьев сработал первый будильник. Лениво завозился Пётр, шаря ладонью по тумбочке. Виктор продолжал дрыхнуть.

Я смилостивился над Белавиным-младшим и отключил звонок. Пусть полежит ещё.

До чего приятно быть милосердным!

Начало занятия (сегодня первым уроком вновь стояла физическая подготовка) они проспали. На разминке появились под конец, заслужив неодобрительные взгляды от меня и Берия. Как и наставник, я считал, что пунктуальность — это одна из высших добродетелей.

Правда, я бы не явился на урок вовсе, если бы мне не было любопытно посмотреть, как будет вести себя Николай. А вёл себя тот как лапочка: на меня не бросался, но подносил чудесные плоды своей ненависти. За эту ненависть я простил его глупое поведение ранее.

Дурачок плясал под дудку аватара, и не было его вины в том, что он — всего лишь смертная мошка.

А Ольга так и не объявилась. Восстанавливалась после бессонной ночи, проведённой за изменением бытия? Хайман тоже не осчастливил поток своим присутствием. А вот ручные гориллы Николая вернулись в мир живых и куксили морды, едва взор их падал на меня.

Улучив момент, я спросил у Петра, что грозит за непосещение занятий.

— Исключат, — коротко сказал он. Моя помощь с будильником задела его тонкую натуру.

— Даже аристократа? Даже княжну?

— Ну, её — заметно позже, чем простолюдина.

Невысказанное «вроде тебя» осталось за скобками. Соседу вздумалось, что я намеревался пропускать уроки. А ведь я ещё не затронул и самых основ чернокнижия! Нет, для меня, как образцового студиоза, полная посещаемость была непреложной обязанностью.

Берий сообщил, чтобы мы разбились на пары для учебных боёв, и убежал. Интересно, выше ли вероятность обнаружить его на учительском совещании, чем на приёме у медсестрички? Но я не имел права осуждать чужую похоть.

Ко мне не подходили; боялись. После того как я отделал трёх здоровяков, увешанных артефактами, стало мучительно ясно, что развиваться с одноклассниками не для меня. Вообще-то, это была обязанность Берия как наставника — показывать приёмы, учить стойкам и делать прочие фехтовальные штуки! И он справлялся с ней препаршиво.

А точнее, напрямую игнорировал своё призвание. Аристократов положение устраивало: их натаскали родовые бойцы, для дальнейшего обучения имелись отдельные предметы. Там-то их развивали — за внушительную плату.

Простолюдинов же в расчёт никто не брал. Их и было-то не так много, да и польза от них, как считалось, сугубо магическая. В армию офицерами их бы всё равно не взяли.

Всё это я выяснил, разговорившись с безымянным простолюдином, который в схватки не лез, поскольку боялся боли. А вот меня почти не боялся — делить нам было нечего.

За болтовнёй я упустил момент, когда Николай, нашедший уверенность в банде своих ручных горилл, начал зажимать Кану. Он настойчиво требовал её для следующего спарринга. Понятия не имею, чего добивался парень, унижая девушку. Думал, что, раз я периодически пересекался с ней, то он испортит мне настроение? Спровоцирует меня на что-нибудь?

Я же тянул его злобную радость вперемешку с её отчаянием и продолжал беседу. Наконец, нервы бывшего главаря горилл не выдержали.

— Грязь, прекрати выделываться и дерись! — воскликнул он и, судя по смачному звуку, залепил девчушке пощёчину.

А может, вмешаться? Разыграть рыцаря, что приходит на помощь даме, естественно, вовсе не рассчитывая на награду?

Но получится ли правильно обставить дело? Ведь на занятии присутствовала и Лютиэна, а её ревность, хоть и умиляла, грозила обернуться разного рода проблемами.

Тем временем Николай вновь ударил Кану. Заплаканная, она пыталась защититься, но разные весовые категории и уровни подготовки оставляли ей мало пространства для манёвра. Я устремился к ним — и краем глаза уловил, что сюда заспешил и Пётр.

В его душе ярко горело негодование. Доблестный защитник униженных и оскорблённых — до чего прелестная позиция! Особенно когда подпитывает её истинность чувств.