Эйнемида I. Семена раздора.

Ликомах мог даже не пояснять, что это его сын – юноша походил на него так, что казалось, будто это сам Ликомах, помолодевший лет на двадцать. А вот характером Пириф удался не в отца, неожиданное внимание его явно смутило, и положенные вежливые слова он пробормотал, глядя в землю.

– Рад знакомству, – дружелюбно сказал Хилон. – Большая честь представлять свой народ на состязаниях. Ты не участвуешь в этом году, Ликомах?

– Нет, пора уже дать дорогу молодым, смотри: выше отца вырос. Стрелок-то он не из плохих, боюсь только, голова у него занята не стрельбой, а одной черноволосой красоткой, а Пириф? – слегка подтолкнув сына в бок, Ликомах расхохотался.

– Ничем она у меня не занята, – буркнул совсем уже смущённый юноша, а Ликомах со смехом пояснил:

– Мы просватали за него дочку Дорилая Клеопу. Как вернёмся с Игр, будем праздновать свадьбу, ну а он влюблён в девчонку и теперь только о том и думает. Этот вот змей дал согласие как раз за неделю до Игр, не иначе, чтобы вывести из игры соперника.

– Или чтобы вдохновить на подвиг, – Дорилай ободряюще улыбнулся Пирифу. – Думаю, калаидский венок был бы отличным свадебным даром – одуванчики Тимерет хорошо подойдут к наряду невесты.

– Спасибо, досточтимый Дорилай, – юноша благодарно взглянул на будущего тестя. – Я буду стараться изо всех сил, чтобы победить.

– Ты уж постарайся, – Ликомах, шутливо, но с заметной гордостью потрепал сына за плечо, – а то эти илифияне, взяв оба венка, ещё возгордятся и не захотят отдавать за тебя дочку.

Все засмеялись, глядя на вытянувшееся лицо Пирифа, а один из них с промолвил:

– Уверен, юный Пириф завтра не посрамит своего отца, но давай же расскажем уважаемому Хилону о нашем споре. Позволь мне представиться, Хилон из Анфеи. Я Верр Турн из дома Ультис, лекатор и член городского совета Спулонии. Рад встрече со знаменитым философом наших дней.

Говоривший был полным мужчиной с приветливым лицом и располагающей мягкой улыбкой, но цепкий взгляд подведённых чёрной тушью карих глаз не давал забыть о знаменитом верренском коварстве. Его гордая осанка и манеры выдавали человека, привыкшего повелевать. Тёмно-красная мантия, расшитая серебряными гроздями и листьями винограда, могла считаться настоящим произведением искусства, а серебряные браслеты и поддерживающая сложную причёску диадема были столь тонкой работы, что определённо стоили много больше своего веса.

– Привет тебе, Верр Турн, я тоже рад знакомству. Не думал, что в Веррене знают моё имя.

– Как же не знать автора трактата «О началах»? Не все пока это поняли, но этим трудом ты создал геометрию заново.

– Приятно, что мои скромные труды известны так далеко от Анфеи, – Хилон с недоумением поглядел на Верра Турна. – В Веррене изучают эйнемскую философию?

– Мы всегда любопытствуем, как живут наши соседи, а эйнемскими родичами мы интересуемся особенно, – сказал верренец, несколько подчеркнув слово «родичами».

Эйнемов и верренов связывала долгая общая история – ещё с тех пор, как племя вождя Койна столкнулось с ними и поселилось в их земле. Оба народа, таким образом, считались дальней роднёй, но их соседство сложно было назвать добрым. Последняя из войн, которую эйнемы так и называли Верренской, закончилась около тридцати лет назад и едва не привела к порабощению Эйнемиды. Помня о том, эйнемы относились к соседям с опаской, и, в этом свете, замечание Верра Турна прозвучало несколько зловеще.

– Только давайте не будем о философии! – нетерпеливо воскликнул Ликомах. – По крайней мере не сегодня. Лучше я расскажу о нашем споре, ибо такие разговоры на Играх уместней. Как всем известно, атлет может выйти на состязания по стрельбе с любым луком и стрелами, какими сам пожелает. Так было устроено в незапамятные времена и никогда не менялось.

– Таковы правила. Но в чём же спор?

– А спор вот в чём: этот вот веррен считает, что так нельзя определить, кто на самом деле лучший стрелок.

– Неужели?

– Посуди сам, – сказал Верр Турн. – В стрельбе, от лука зависит не меньше, чем от стрелка, так можно ли точно определить, кто лучший стрелок, если у одного лук хорош, а у другого нет?

– У хорошего стрелка и лук плохим не будет, – заметил кто-то из илифиян.

– Да, но что, если хороший стрелок беден и не может заплатить за дорогое оружие, а его противник – богач? Справедливо ли такое состязание? В Веррене всегда состязаются в одинаковом снаряжении. Также и на поединок у нас выходят с одинаковым оружием и доспехами, а перед боем их проверяет государственный чиновник. Так делают для того, чтобы спор решало только умение.

– Добрый лучник и из плохого лука выбьет больше целей, чем криворукий из самого хорошего, – фыркнул Ликомах.

– Если разница велика конечно, но если силы почти равны? Тогда всё будет зависеть от оружия.