Эйнемида I. Семена раздора.

Энекл незаметно вздохнул. Подобно большинству эйнемов, наездником он был никудышным. За исключением лаиссцев и герийцев, жители лесистой и гористой Эйнемиды предпочитали лошадям ослов и мулов, а лучше всего – собственные ноги, коней же держали только богачи. До прибытия в Мидонию, Энеклу вообще не доводилось сидеть на лошади. Хорошо хоть мидонийская сбруя была не чета эйнемской: на попону они крепили кожаные подушки, чтобы сиделось прочнее, а на подпруге имелось большое кольцо, помогающее взобраться на коня. Энекл платил за уроки царскому конюшему, но подозревал, что, несмотря на все усилия, смотрится на коне глупо.

– Командир, смотри! – один из охотников указал на северо-восток. Проследив взглядом за его рукой, Энекл увидел на горизонте тёмную фигуру, едва выдающуюся над высокой травой.

– Большой... Неужто джейран?! – обрадовался Нурал. – Ишкур, немедленно готовь Луллур! Смотри, эйнем, то был сокол, а сейчас посмотришь на орла. Клянусь Шабулир, Луллур оленю хребет перебивает, точно молотом!

– Это не джейран, – сказал главный сокольничий Ишкур, немногословный коренастый мидонянин с покрытым шрамами лицом. – Человек на коне. Раненый, вот-вот свалится.

– Человек? – удивлённо протянул Нурал. – Ну ладно. Всем приготовить оружие. Поехали, посмотрим.

Любо было посмотреть, как мгновенно изменились закалённые жители приграничья. Только что они, смеялись, перешучивались, угощали друг друга пивом, и вот они уже деловиты и собраны, руки привычно держат оружие, каждый без лишних слов занимает своё место в боевом построении. Весёлая компания охотников вмиг превратилась в ощетинившийся железом и бронзой военный отряд.

Зоркий глаз сокольничьего не подвёл. Приблизившись, они увидели солового коня и человека, бессильно свесившегося с конской спины. Никем не направляемый, конь, медленно брёл вперёд, и тело всадника безвольно покачивалось в такт движению. Охотники поймали коня и сняли бесчувственного всадника, разрезав ремни, которыми тот привязал себя к подпруге.

Таких удивительных людей Энеклу видеть ещё не доводилось. Невысокий, черноволосый, скуластый, с тонкими длинными усами, свешивающимися ниже подбородка. Энекл решил, что мужчине примерно лет сорок. Одежда незнакомца была не менее чудна, чем он сам: плотная белая рубаха с широкими рукавами, просторные серые штаны, серый нагрудник из связаных шнурами лакированых пластин. На поясе пять покрытых какими-то знаками белых лент, почти в локоть каждая. Меча не видно, но у пояса пустые кривые ножны, сильно расширенные к низу. Доспехи и одежда выглядели так, словно владелец побывал в бою. Подняв украшенный перьями островерхий шлем, Энекл увидел в тыльной части внушительную вмятину, а на внутренней стороне – пятна запекшейся крови.

– Ну как? – спросил Нурал, разглядывая лежащего. – Мёртв?

– Нет, – ответил Ишкур, ощупывая шею раненого. – Дышит. Получил по башке и в бок ткнули.

– Жить будет?

– Жреца надо или лекаря. Перевяжем и довезём до Палаллу, там храм есть.

– Кто-нибудь вообще таких раньше видел?

– Я видел такие ленты, – сказал Ишкур. – Он откуда-то с юга, мне рассказывали, что тамошние так на бой одеваются. Вот эти значки – имена богов, заклинания или что-то вроде.

– Богов? – Нурал выглядел как охотник, внезапно завидевший добычу. – Погоди, не хочешь ли ты сказать... Ты смотрел, у него есть их амулет? Все алгуиты носят амулет, – пояснил он Энеклу. – такой белый шарик на нитке...

– Да, я знаю, – кивнул Энекл.

– Амулета нет, – ответил Ишкур. – На шее какая-то штука, вроде змея, но точно не шар.

– Удача! – обрадовался Нурал. – Давно ищу кочевника-неалгуита, а то о том, что в Плоской Земле происходит мы только от них и знаем. Уккуташ, Пели, быстро в Палаллу, привезите жреца, а остальные пусть готовятся. Что хотят пусть делают, но этот человек должен быть жив. Ишкур, перевяжи его как сможешь, лишь бы до врачей дотянул.

– Любопытно, кто его так отделал и где они сейчас, – сказал Энекл.

– Не хотел бы выяснять это, не имея под рукой дюжины колесниц и шести сотен всадников, – отмахнулся Нурал. – Потом всё узнаем. Охота на сегодня окончена, возвращаемся в Палаллу.

Его прервал окрик одного из воинов, указывающего на восток, и Энекл понял, что ответ на его вопрос не заставил себя ждать.

Глава XV

Шум и крики разбудили Хилона за мновение до того, как дверь опочивальни распахнулась настежь, впустив человека в коричневой экзомиде. Недовольно скинув с груди тёплую руку тут же проснувшийся Молтис, Хилон резко поднялся.

– Что такое? – спросил он. Ворвавшийся оказался отцовским рабом. Выражение ужаса на его бритом лице заставило сердце Хилона тревожно сжаться.

– Беда, господин! Нападение! – задыхаясь от волнения пролепетал слуга. Сзади послышался испуганный вскрик.

– Кто?

– Не знаю, господин.

Сорвав со стены короткое копьё, Хилон метнулся к двери. Крики и шум борьбы стали слышны совсем отчётливо. Миновав рабочую комнату, Хилон выбежал в мужской зал.