Егор Гайдар

В отчаянии был не только Егор. Многие не понимали, каким образом Ельцин за считаные месяцы сможет поднять свой рейтинг, завоевать доверие. Соответственно, многие не понимали, что же будет со страной, если на выборах победит Зюганов. Второй вариант – отмена выборов – был ничем не лучше, а может быть, и хуже. Исторический разговор на политсовете партии состоялся в марте 1996 года. Чубайс убеждал, что выборы может выиграть только Ельцин. Сергей Адамович Ковалев говорил, что начавший войну в Чечне Ельцин не может быть кандидатом «Демократического выбора». Гайдар поддержал Чубайса, и его голос оказался решающим. Но было видно, как нелегко далось ему это решение…

Тяжелый момент переживал и сам Борис Николаевич: «С таким грузом моральной ответственности было очень нелегко идти на второй срок… Наина очень не хотела моего выдвижения. Да и меня самого постоянные стрессы совершенно измотали, выжали все соки… Может быть, впервые в жизни я вдруг ощутил себя в полной политической изоляции. Дело было даже не в трехпроцентном рейтинге… а в том, что перестал чувствовать поддержку тех, с кем начинал свою политическую карьеру, с кем шел на первые депутатские и потом на президентские выборы. Интеллигенция, политики-демократы, журналисты – мои союзники, моя неизменная опора – как будто отошли от меня. Одни из-за войны в Чечне, другие из-за неожиданных и громких отставок, третьи – неудовлетворенные общим ходом развития нашей страны.

…Но было у меня интуитивное чувство: эти люди готовы объединиться, они по-прежнему мои союзники, только нужно эту объединяющую всех идею найти!»

Этот драматический эпизод в отношениях с Ельциным сам Егор подробно описал в своей книге «Дни поражений и побед».

«…Кульминация кризиса власти Ельцина – события в Первомайском (описываемые события произошли в 10-х числах января 1996-го. – А. К., Б. М.).

Еще до начала событий я уехал на дачу, решил немного поработать, попросил секретаря без крайней необходимости не звонить. И всё же звонок с работы, испуганный голос моего секретаря Леночки: только что по телевизору передали, что террористы в Первомайском предложили освободить заложников, если их согласятся заменить собой Гайдар, Явлинский или Лебедь. Журналисты требуют комментариев. К этому времени мне ясно – отряд Радуева решено уничтожить, не считаясь ни с чем. Тем не менее, если есть хоть какая-то возможность ограничить число жертв, спасти мирных людей, этим надо воспользоваться. Захватываю с собой вещи, мчусь на работу. Пытаюсь дозвониться до Барсукова (директора ФСБ. – А. К., Б. М.) – не соединяют, прошу ему передать, что, на мой взгляд, предложение боевиков надо принимать вне зависимости от того, что они собираются делать дальше. Звоню руководству Генерального штаба, ключевым сотрудникам Администрации президента. По реакции чувствую – заложников уже похоронили.

По действиям властей нетрудно догадаться: дана задача уничтожить террористов, ни в грош не ставя жизни заложников, уже объявленных перебитыми. Провал штурма, уход дудаевцев вместе с заложниками. Своеобразная смесь жестокости и беспомощности. На последующей пресс-конференции генерал Барсуков, с присущим ему тактом, объявляет, что все чеченцы либо убийцы, либо разбойники или, в лучшем случае, воры. Президент перед телекамерами рассказывает о прекрасно спланированной операции с участием 38 снайперов, потом о созданном дудаевцами в Первомайском мощном укрепрайоне. Он выглядит полностью оторванным от реальности. Смотреть невыносимо, мучительно стыдно.

Выступил с предельно резким заявлением, осуждающим действия властей, сказал, что президент становится игрушкой в руках очень опасных людей, потом направил Борису Николаевичу письмо о своем выходе из состава Президентского совета.

Получаю письмо от президента.

“Е. Т. Гайдару.

Егор Тимурович!

Судьба свела нас в один из самых ответственных и опасных для страны моментов. В немалой степени благодаря вашему мужеству удалось начать настоящую экономическую реформу, политические преобразования. Что бы ни говорили сейчас, остаюсь верен этому курсу.

Знаю, что Вы активно заняты политикой не ради корысти. Очень надеюсь, что при решении исключительно сложных политических проблем нынешнего года Вы, как и прежде, во главу угла будете ставить не эмоции, а интересы России, что в самые критические моменты Вы проявите ясное стратегическое видение.

Благодарен Вам за длительную совместную работу. Желаю Вам всего доброго.

Б. Н. Ельцин”.

Отвечаю ему:

“Уважаемый Борис Николаевич!