Его Высочество Пиц. Узы

Павел любовался Ольгой, которая что-то щебетала, лежа рядом с ним в пышных перинах. Ее роскошные темные кудри подчеркивали теплый оттенок кожи, усиленный золотистым светом модного электрического абажура. Забавно, один ее глаз был едва заметно больше другого, но это совершенно не портило ее. Раньше Пиц был поклонником светлых глаз, в которых обычно кроется целая палитра различных оттенков. Но с некоторых пор вкусы его переменились. И это была не дань моде, хотя в те годы, в условиях отсутствия декоративной косметики, чернобровые брюнетки с густыми темными ресницами с заметным перевесом выигрывали эстетическую схватку с бесцветными блондинками. Кроме того, много мужских фантазий витало вокруг образа страстной одалиски. Но к Павлу это не имело отношения. Он просто любил разглядывать глаза мамы Лёли, отражающие любые нюансы ее настроения. Они то светлели до золотисто-медового оттенка, когда их хозяйка была в духе, то чернели, когда она гневалась. Как крылья пестрой бабочки, что весной бывают рыжими, а летом становятся практически черными. Пестрокрыльница изменчивая. Изменчивая – этот эпитет как нельзя точно подходил Лёле. Сегодня – одна, завтра – совершенно другая. То хохочет, то бесится от злости, то мила и невинна, как первые лучи юной зари.

Все это было очаровательно, но теплота и симпатия постепенно вытеснили страсть, которой был охвачен Пиц в начале романа. Прелестницу с каштановыми волосами и кофейными глазами пора было оставить в прошлом.

Сергей был прав, отношения с замужней дамой не делали Великому Князю чести. Настал момент задуматься о будущем. Ольга была замечательной, но их пути в любом случае должны были разминуться.

Павлу жаль было Лёлю. Казалось, она была искренна с ним. Меньше всего он хотел сделать ей больно, поэтому решил постепенно подготовить ее. Пиц придумал, что сейчас же начнет сеять в ее прелестной головке сомнения, и ко второй или третьей встрече их расставание уже не будет принято в штыки.

– Я говорил о нас с Сергеем… – приступил он к реализации задуманного.

– Могу представить, какой это был для него шок! – от охватившего ее волнения Ольга села.

– Не то слово… Он теперь оплакивает мою душу… Ты же знаешь, какой он набожный.

– Мы с Эриком уже давно живем, как брат с сестрой! Наш брак – пустая формальность!

– И все же пред Богом и людьми ты замужем!

– Как и Зинаида Богарнэ. Или ты хочешь, чтобы я просила развода?

Павел не ожидал, что Лёля готова пойти на такой решительный шаг. Ведь она должна была понимать, что брак между ними невозможен, а участь одинокой разведенной дамы незавидна. Отчаянная женщина.

– Полагаю, спешить в таких делах не стоит… Это неправильно…

– Почему? Ежели я знаю, что дороги назад мне нет?

– Разве можно быть в этом уверенным? Быть может, это лишь испытание, которое вам нужно пройти…

– Ты нашу встречу называешь испытанием?

– Пистолькорс может воспринимать это именно так!

– Ты чувствуешь вину перед ним?

– Пожалуй…

– Поверь, я разлюбила его задолго до нашего романа…

Лёля остановилась, чтобы не пугать любимого шквалом признаний, которые вертелись у нее на языке.

– Что тебя тревожит? О чем ты все время думаешь? – все же Ольгу не покидало дурное предчувствие.

– Об Аликс…

– Это естественно! Мать твоих детей всегда будет в твоем сердце!

– Да… мы идеально подходили друг другу. Как же я любил ее! Вернее, люблю… Знаешь, я постоянно ее вижу…

– Как видишь?

– В случайных прохожих, в танцующих дамах на балах… Она обожала танцевать! Закрываю глаза и тоже вижу ее, ее ясные глаза, детскую улыбку… Не могу простить ей, что она оставила меня!

Павел не видел, как Ольга побледнела. Она вдруг встала с кровати, села к столику и стала расчесывать свои густые, непокорные кудри. Если бы Павел обратил внимание на то, как быстро гребень из слоновой кости летал по локонам, он бы понял, что Лёля нервничает.

– Но в твоей истерзанной душе найдется место для новой любви, не так ли? Может быть, не сейчас, позже?

– Разве может человек любить несколько раз? Увлекаться – да, но настоящая любовь приходит к нам лишь раз!

– Прошу прощения, Ваше Высочество, правильно ли я себе уяснила – Ваша единственная, настоящая любовь была с Аликс, и вновь Ваше сердце полюбить неспособно? – Ольга резко перешла на «Вы» и «Ваше Высочество, что явно свидетельствовало о том, что красавица начинала злиться. Вот уже и горячий молочный шоколад в ее взгляде затвердел и наполнился горечью. Но Пиц не собирался отступать. Собственно, он того и добивался.

– Определенно так и есть! – подтвердил он.

– В таком случае Вам лучше уйти! – с каменным лицом вдруг заявила Ольга.

Пиц, который сам собирался оставить Ольгу, не ожидал, что она проявит инициативу и, самое главное, что это произойдет так молниеносно. Он совершенно растерялся. Вопреки логике возникло неприятное ощущение, что это его бросили.

– Немедленно? – уточнил он.

– Да, будьте любезны! – Ольга встала и вышла из комнаты.

– Как Вам будет угодно… – обескураженный Павел спешно оделся, оборвав трясущимися руками костылёк у венгерки, и отправился домой.