Его Высочество Пиц. Узы

Снова нестерпимая боль. Смерть, голодной, хищной птицей, вновь кружила над семьей. «Кто следующий?» – думал Павел. Он обвел глазами собравшихся. Ники без кровинки в лице держался во многом благодаря своей возлюбленной. Аликс, настолько же грустная, насколько прелестная, теперь была рядом. По правую руку горевал Сергей, прячущий красные от слез глаза. За ним Элла, прекрасная в своей печали… Павлу среди аромата ладана на секунду послышался запах лилий и меда.

Россия лишилась своего могучего Царя-защитника, которому она была обязана тринадцатью годами безмятежной жизни. Пришел конец мирной эпохе. Скоро и собравшиеся у смертного одра родственники начнут жалить друг друга ядом. Это был едва ли не последний раз, когда братья, кузены и племянники чувствовали себя единой семьей.

На закате все присутствующие присягнули Императору Николаю II. Уставшее красное солнце, благословив молодого Монарха, исчезло за горизонтом. Опустилась черная мгла.

X

Сергей и Элла выехали из Крыма раньше, чтобы устроить встречу поезда с телом усопшего Монарха в Москве и подготовить прощание с Александром III в Златоглавой. Несмотря на тысячи людей, пришедших проводить в последний путь Царя-миротворца, порядок царил идеальный.

На следующий день траурный поезд выехал в горюющий Санкт-Петербург.

– Сейчас либералы полезут изо всех щелей! – делился Сергей с Павлом своими тревогами под заунывный стук колес. – Воображаю, как они уже потирают свои липкие лапки. Я не на шутку обеспокоен! У Ники юное, чистое сердце, неспособное заподозрить ни в ком худого умысла…

– Мы рядом! Мы поддержим и подскажем! – успокаивал брата Пиц.

– Главное, помочь ему сохранить Сашин курс во что бы то ни стало! Иначе страшно подумать, что будет с Россией! В лучшем случае убийства, как при Папá, в худшем – революция и крах страны!

– Ты уж слишком сгущаешь краски! Все будет хорошо. Скоро свадьба Ники и Аликс, которая стала возможна только благодаря вам с Эллой. Вы – настоящие земные ангелы-хранители молодой Царской четы! С Божьей помощью и вашей поддержкой правление их будет таким же светлым и спокойным, как Сашино.

– Пообещай мне, Пиц, когда меня не станет, ты возьмешь на себя заботу о Государе и будешь оберегать его от либеральной заразы!

– Право, ты мог бы мне и не говорить! – обиделся Пиц. Сергей все же иногда вел себя с ним, как с маленьким. – Это само собой разумеется! Но живи долго, Христа ради! Рано тебе еще о смерти думать!

– Я положительно ощущаю себя дряхлым стариком! Особенно, нравственно. А как ты? Переживаешь по поводу Англии?

– Что же тут поделаешь? Я не мог не проститься с Сашей… Все остальное – не так важно!

– Ничего, поедем в следующем году! Все сложится, ежели будет на то Его воля! А как мама Лёля?

– Не знаю. Мы не виделись с тех пор.

– Она не ищет встречи? Не пишет?

– Нет. Полагаю, она меня возненавидела.

– Так, пожалуй, даже лучше…

В глубине души Пица теплилась надежда, что Ольга напишет ему хотя бы слова соболезнования по поводу смерти брата. Тогда в знак благодарности он мог бы ей ответить… Но от Лёли не было ни строчки.

В день рождения вдовствующей Императрицы, в честь которого на короткий срок снимался траур по погребенному неделю назад Монарху, состоялась долгожданная свадьба Ники и Аликс. Выстраданная радость. Счастье сквозь слезы.

Перед выходом Сергей благословил образом Ангела ослепительную невесту, облаченную в серебристое парчовое платье с длинным шлейфом и золотистую мантию, отделанную горностаем. В этот день, в память о свекре, она надела драгоценности, преподнесенные ей Александром III. Николай II в гусарской форме ждал свою суженую в Большом храме Зимнего дворца. Молодая Царская чета была очаровательна. Но все же никто не мог полностью отвлечься от всепоглощающей скорби, даже ради важного и счастливого события.

Павел понимал, что должен был чувствовать Ники. На его венчании тоже не было родителей. У племянника хотя бы мать была рядом. Пиц сомневался, что нужно было так торопиться со свадьбой, но с Сергеем он об этом даже не заикался. Старший брат и Элла блюли интересы Аликс, которой пребывать в России в неопределенном статусе было бы невозможно. Да и Ники желал поскорее связать себя узами брака, чтобы никакие преграды больше не могли разлучить их. Жизнь такова – счастье и беда бродят рука об руку. И в тот день горе и радость накрепко сплелись в один клубок.

XI

Еще одна одинокая зима. Бесконечное, тошнотворное ненастье. Мерзко и скучно. Мысли Павла постоянно возвращались к маме Лёле, но он старательно избегал балов и приемов, где мог с ней столкнуться. Пиц знал, стоит ему увидеть глаза Ольги цвета крыла бабочки-Антиопы, и он совсем раскиснет. Он даже не спрашивал о госпоже Пистолькорс у Владимира и Михен, поскольку не понимал, чего боится больше – узнать, что она, возможно, еще думает о нем, или что она уже нашла ему замену. Последнее было более реалистично. Такая очаровательная дама, виртуозная в обольщении, вряд ли долго оставалась без внимания. Но лучше было не знать об этом.