Его Высочество Пиц. Узы

В Петербурге, где уже пахло весной, томилась в ожидании Великого Князя замужняя мать троих детей. Вопреки всякому здравому смыслу, Ольга все больше привязывалась к Его Высочеству, с трудом выдерживая долгую разлуку. Особенно тяжело давалось молчание. Невозможность написать любимому, объясниться были мучительны. Лёле мерещились хищные принцессы, которые так и норовили поймать ее породистого красавца в свои золотые равнородные сети. Она вскакивала ночью в ужасе, а потом долго не могла заснуть.

В одну из ночей к ней в спальню неожиданно ввалился пьяный Пистолькорс, который давно стал редким гостем в ее покоях. Гневно сверкая черными очами, муж с порога потребовал немедленного исполнения супружеских обязанностей.

– Ты в своем уме? Возвращайся к своим уличным девкам! Пусть они тебя ублажают! – внезапные требования гуляки Лёлю несколько обескуражили.

– А супруга моя кого ублажает? Великого Князя? – пошатываясь, штаб-ротмистр пытался схватить Ольгу, которая выскочила из кровати и приготовилась к следующему броску. Заторможенная алкоголем реакция подводила разбушевавшегося рогоносца.

– Да хоть бы и так! – жена не боялась Эрика. Кто он в сравнении с членом Императорской фамилии? Полный ноль! Ничтожество!

Все же Пистолькорсу удалось крепко схватить супругу за руку.

– Только посмей! – процедила сквозь зубы Лёля. – Поедешь в кандалах в Сибирь! Павел тебе это устроит!

Мозг под коньячными парами соображал не быстро, но все же, пусть и с задержкой, сигнал опасности передал. Эрик задумался, остановился и, отпустив жену, уселся прямо на пол. Вдруг бравый кавалерист заплакал пьяными слезами.

– Ты сделала из меня посмешище! Как жить? Хоть пулю в лоб!

Лёля опустилась рядом с мужем и обняла его по-сестрински.

– Ну что ты… Никаких пуль! Всё непременно устроится…

Эрик еще немного повсхлипывал и затих. Ольга почувствовала, как тело его обмякло, и через секунду комнату наполнил раскатистый храп. Жена аккуратно привалила его к стене, подложив под спину и голову подушки, а сама вернулась в кровать.

За утренним кофе у них состоялся уже вполне деловой разговор.

– Только не пытайся изображать из себя несчастного благоверного, которому жена-блудница разбила сердце! Ты знаешь, я не люблю фальшивую игру! – вместо приветствия проворковала Лёля Эрику, который уже сидел с газетой за столом.

Проходя мимо, она чмокнула его в макушку.

– И кого же ты прикажешь мне изображать? Счастливого рогоносца?

– Если без пошлостей, то и в этой ситуации, можно найти для себя кое-что полезное…

– Я весь обратился в слух!

– Теперь ты можешь свободно волочиться за всеми, кто тебе глянется.

– Меня и прежде мало что останавливало… – буркнул обиженный Пистолькорс.

– Удивительно! Даже не пытаешься отрицать. Что ж, тем лучше! – улыбнулась Лёля. Если Эрик хотел ее задеть, не вышло. – Кроме того, Великий Князь, который, естественно, испытывает по отношению к тебе чувство вины, может помочь с военной карьерой. Главное, умно подойти к этому вопросу.

– Допустим, – взгляд Эрика стал более заинтересованным.

– Только вообрази, это семья Императора! Вместо могущественного врага, который, если пожелает, сотрет тебя в порошок, ты можешь приобрести влиятельного друга… А те дураки в полку, которые над тобой потешаются, будут локти кусать от зависти. Кстати, ты можешь им сказать, что сам решил избавиться от интимных притязаний наскучившей жены таким выгодным способом… Тогда и гордость твоя не будет задета.

Эрик отложил газету и встал из-за стола.

– Тебе бы французские романы писать! Ты еще попробуй удержи своего Великого Князя! Кем ты себя возомнила? Зиной Богарне? И не думай, что я тебя простил! – заявил он Ольге перед уходом, но глаза его немного повеселели.

Вдруг Пистолькорс остановился в дверях.

– Ты когда-нибудь меня любила?

– Да! – честно ответила Ольга. – Но все давно кончилось. Еще до Павла. В этом нет твоей вины, и тем более вины Его Высочества. Скажу больше, я люблю тебя до сих пор, но это уже другая любовь… сестринская…

IV

Радостное возвращение Павла в звенящий капелью Петербург было испорчено неприятной новостью. Великий Князь, узнав об объяснении Ольги с супругом, о том, что отношения их перестали быть тайной, был близок к панике. Пиц совершенно не был готов к скандалу. Он планировал легкую интрижку, не обремененную проблемами и заботами. Теперь же публичная связь с женой одного из офицеров собственного полка ставила его в весьма затруднительное положение.

Кроме всего прочего, необходимо было срочно объясниться с братьями. Особенно совестно Павлу было перед Сергеем. Как бы Пиц не корил теперь себя за то, что предал доверие брата, скрывая свой роман, за то, что не оправдал его надежд, необходимо было все немедленно рассказать, иного выбора не было. Нельзя было допустить, чтобы Серей узнал об интрижке не от него самого.

Павел решился поговорить с Сергеем, когда тот вернулся из Дармштадта. Старший брат остался у Павла после обеда, возился с любимыми племянниками, одаривал их привезенными игрушками и читал им книги. После того, как детей уложили спать, братья сели с сигарами в кабинете.