Его Высочество Пиц. Узы

– С середины сентября до начала октября мы будем в Англии, навещаем бабушку. После этого до конца октября – Дармштадт, с недельным перерывом на Париж. Кстати, Пиц едет с нами!

– Какая прекрасная компания! Еще один повод присоединиться!

– Да, нам всем нужно развеяться. Павлу тоже полезно вырваться из засасывающей его полковой разгульной жизни.

– Я поговорю с родителями. Мечтаю вновь увидеть Аликс! Она единственная, на ком я хотел бы жениться! Мамá и Папá уже не возражают и, то, что раньше казалось несбыточной мечтой, становится все более возможным! Только бы она решилась на переход в Православие! Господи, помоги!

XVII

Период с конца августа и до начала сентября был страшным временем для Павла. Восемнадцатое августа – день рождения его любимой супруги, которой не было рядом с ним уже два года. Чудовищная годовщина! Было одинаково невыносимо вспоминать и мрачные годы без супруги, и светлое время их брака. На месте души образовался один сплошной сгусток боли, который если б вырвать оттуда, остались бы только пыль и пустота.

Пиц получил письмо от Сергея, который страдал не меньше, чем он сам. Но легче от мук брата не становилось. Сыпались и сыпались записки с соболезнованиями. Павел закрылся в кабинете и несколько дней не желал никого видеть. Если бы можно было заснуть и проснуться, лишь когда боль уйдет. Или потерять память, забыть все горькие моменты. Он готов был отречься и от любви, если б это могло избавить его от чудовищных страданий.

Вдруг среди вороха печальных посланий он увидел записку с интригующим почерком мамы Лёли. Буквы, старательно выведенные Ольгой, были такими же прелестными и кокетливыми в своих легкомысленных завитушках, как и обладательница руки, их написавшей. Павел с нетерпением вскрыл письмо. Лёля сочинила ему стих, неуклюже пытаясь копировать пушкинский пятистопный ямб посвящения Керн «Я помню чудное мгновенье». Но, как родитель, который умиляется стараниям своего ребенка, Павел вдруг совершенно растаял от милого, немного корявого признания в любви.

Мама Лёля нашла нужные слова для его утомленной страданиями и соболезнованиями души. Понимая, что воспоминание о потере слишком еще свежо, она вдруг неожиданно ничего немедленно не требовала. Напротив, она обещала Павлу отогреть его в своих объятиях и подарить новое блаженство в надежде на то, что в будущем, он ее не оттолкнет. Пиц обнаружил в поэтических строках все, о чем даже боялся в ту минуту мечтать – теплоту, заботу, искреннюю любовь, смирение и готовность ждать его взаимность. Сопротивляться натиску нежности Ольги не было сил, измученное сердце дрогнуло, и траурная броня спала. Вдовец был готов позволить себя любить.

Павел быстро оделся и отправился к начинающей поэтессе. Он даже не подумал, что будет делать, если штаб-ротмистр окажется дома. Каков предлог его визита? Великий Князь совершенно потерял голову. Однако судьба ему благоволила, Эрик отсутствовал.

Ольга будто ждала своего принца. Как только Лёля увидела взволнованного гостя на пороге гостиной, она все поняла. Разнеженная августовской жарой и опьяненная счастьем хозяйка, забыв о скромности, хороших манерах и осторожности, увлекла его на свою половину.

– А где Пистолькорс? – успел все же спросить Пиц, расстегивая темно-зеленый мундир с золотой обшивкой.

– В собрании, вероятно. Вернется под утро… Его уже давно не было в моей постели!

Пиц чувствовал себя так, будто возродился из пепла. Словно черствая, потрескавшаяся от сухости душа, наконец, напиталась и увлажнилась ласками и нежностью Ольги.

Сама Лёля была на седьмом небе от счастья. Наконец, она заполучила своего Великого Князя. Как он был беззащитен и трепетен с ней! Как же долго она этого добивалась! Были моменты, когда Ольгу начинали одолевать сомнения в собственном очаровании и во власти над мужчинами, которые обыкновенно падали к ее ногам, как осенние листья, без всяких усилий. Теперь все страхи и неуверенность остались позади!

Оба в силу объективных причин старались сохранить свой роман в тайне, хотя Ольгу так и подмывало похвастаться своей победой и драгоценным Августейшим трофеем. Ликование в одиночестве лишало великий триумф подлинного очарования и представляло собой истинную пытку для общительной натуры госпожи Пистолькорс. Если твою победу не обсуждают на каждом углу, была ли, вообще, эта победа?

XVIII

Во вторую годовщину смерти Аликс печальный Павел ждал на перроне Царского села поезд, на котором они втроем с Сергеем и Эллой отправлялись в Европу. Хорошо, что тот день пришелся на начало путешествия. Связанные с этим хлопоты немного отвлекали от очередной волны подкрадывающейся тоски.

На следующий день по тому, как, периодически забываясь, Пиц искрометно шутил, старший брат понял, что в быстро прогрессирующем душевном исцелении вдовца не обошлось без женщины. Свою роль отчасти сыграло и полученное им в конце августа звание генерал-майора, но очевидно, было что-то еще. Сергей ждал, что брат сам все расскажет. Он не хотел оказывать давления. Чего стоит доверие, если его постоянно приходится вытрясать или выклянчивать?