Единоборец

– Потому что она показала мне улицу и номер дома, где находится тот подвал. Я знаю эту улицу и я знаю этот дом. Она ведь умеет просчитывать наши поступки на тысячу ходов вперед. Это ее конек, не так ли? Поэтому она выбрала и показала мне именно это место.

– Так. Что это за улица и дом?

– Одно из сентиментальных переживаний.

– А точнее?

– Просто это дом, в котором я родился. На этой улице я провел свое детство. Я знаю там каждый камешек. Это было превосходно рассчитанное издевательство с ее стороны. Она знает, что делает.

– В этом случае… В этом случае она просто сволочь, – говорит Клара. – да, и не смотри на меня. Я хотела сказать именно то, что сказала.

– А ведь добра и зла не существует, – напоминаю я.

– Помолчи, пожалуйста. Я просто высказала свое мнение.

– Ее не интересует твое мнение. Твое мнение ничего не меняет… Что с тобой?

Она пошатнулась и схватилась за спинку кресла. Стала вдруг очень бледной, на лбу выступили капли пота.

– Это сердце? – глупо спрашиваю я.

Я прекрасно знаю, что это не может быть сердце. Ее батарея отлично контролирует состояние всех внутренних органов. Это было что-то другое, что-то более страшное. Что-то, неподвластное даже всесильной батарее. Механизм разрушения уже включен. Она стоит, наклонившись, и молчит.

– Что с тобой?

– Не знаю. Мне вдруг стало плохо. И такое странное чувство, будто все тело слегка онемело, а потом отпустило, но что-то осталось. Мне хочется шевелить пальцами, чтобы проверить, на месте ли они. И кожа, по ней, как это называется, до сих пор бегают мурашки. Не смотри на меня, я чувствую, что мое тело постарело. Я не знала, что это на самом деле так страшно.

– Что страшно?

– Страшно то, что я не хочу умирать. Совсем не хочу умирать.

2

Времени у меня в обрез. К счастью, с транспортом проблем не предвидится: в гараже стоит отличный шестицилиндровый гиромобиль. Почему я сказал «к счастью»? Не знаю почему, на самом деле я уверен, что Фемида все рассчитала заранее. Гиромобиль должен был оказаться в гараже.

Для начала я ориентируюсь по карте. Сейчас мы в точке, которая находится примерно в ста километрах от южной границы Москвы, ее тульского района. Древние Тула и Рязань уже давно поглощены Большим Городом, и остались на карте лишь как названия районов. С Курском дело обстоит по-другому. Этот город рос в свое время очень быстро, его население достигало девяти миллионов, но когда Москва подобралась слишком близко, большинство людей стали переселяться туда. Случилось то, что случается с двойными звездами, которые вращаются в беззвучном космическом вальсе вокруг общего центра: большая звезда постепенно высасывает вещество из меньшей, до тех пор, пока от меньшей не остается ничего. Я покинул Курск двадцать лет назад, уже тогда это был практически мертвый город, растянувшийся километров на пятьдесят, или около того. В то время в нем еще теплились островки жизни. Отдельные семьи или маленькие коммуны людей жили то здесь, то там, занимая целые этажи пустующих зданий. Я помню улицы, поросшие травой, а помню и громадные мертвые пространства, заселенные лишь дикими собаками, свиньями, змеями, ящерицами и, главными хищниками этих каменных пустынь – огромными дикими кошками, порой нападающими и на человека. Дома в наше время строят так прочно, что они могут простоять несколько столетий, не ветшая при этом. Сверхпрочные дорожные покрытия не оставляют никаких шансов семенам деревьев, приносимых ветрами. Поэтому скелеты многих и многих умерших городов будут пугать не только нас, но и наших правнуков, если только эти каменные джунгли не будут разрушены специально. Сейчас, насколько я знаю, жив лишь небольшой пятачок в центре города и еще два-три квартала, один из которых находится за старым парком.

Я вывожу гиромобиль из гаража. Эта машина кажется довольно громоздкой. Какому-нибудь дикарю из прошлого века было бы трудно представить, насколько ловко, быстро и грациозно она может двигаться и поворачивать. Последние, самые дорогие модели, оснащены гравитационными гасителями перегрузок, и это дает возможность совершать быстрые повороты на высоких скоростях. Я думаю, что в недалеком будущем гиромобили будут двигаться в пространстве подобно летающим тарелочкам инопланетян: бесшумно и немыслимо быстро.

Цилиндры начинают вращаться, и гиромобиль зависает в нескольких сантиметрах от поверхности снега. Первые модели гиромобилей, которые можно еще до сих пор видеть в не городской местности, над старыми разбитыми трассами, использовали опору на воздух и поднимали сильный ветер. В современных машинах используется принцип эквивалентности инерции и гравитации. Весят они достаточно много, – одни роторы потянут на пару тонн – поэтому в народе их называют «гирями». Машина, которая стоит (точнее, висит) сейчас передо мной, гасит притяжение земли за счет ускоренного движения своих роторов, или цилиндров, создавая достаточный момент антиинерции, чтобы двигаться в любом направлении со скоростью небольшого самолета, не обращая внимания на притяжение земли. Я сажусь в кабину и закрываю дверцу.