Единоборец

Никогда раньше я не летал на гиромобилях такого класса, но под мою лобную кость вшиты схемы управления любым гражданским транспортом – этот чип вставляют каждому желающему, достигшему восемнадцати лет, и обновляют каждые три года. Мне достаточно нескольких секунд, чтобы разобраться с управлением. Я делаю широкий полукруг над лесом и направляю машину в сторону Курска.

Я лечу на высоте метров двести. Лес вскоре заканчивается, его сменяет пустое заснеженное поле с черными пятнышками диких рощиц здесь и там. Это необжитое пространство, которое наверняка никак не используется человеком. Теперь люди не живут в деревнях. Летом эти поля зарастают высокими травами, в которых шныряет мелкая живность. В юности мне приходилось охотиться в таких местах. На планете еще достаточно места для дикой, или почти дикой, одичавшей, природы. Пока еще достаточно.

Вскоре я нахожу широкую трассу, – она видна издалека, она похожа на черный шрам на белой коже земли, – нахожу, пристраиваюсь, и лечу над нею. Здесь двести сорок восемь полос наземного движения и шестнадцать полос воздушного. Все наземные полосы заполнены, а в воздухе используется лишь грузовой коридор. Две сверхзвуковых полосы зарезервированы и без специального пропуска на них никто не сунется. Слева над моей головой тянутся оранжевые цепочки грузовых аэропоездов. Вагоны всегда раскрашивают снизу в оранжевый цвет, а сбоку – в черный. Так они гораздо заметнее, и небольшие частные самолеты реже сталкиваются с ними. Большая трасса сейчас меня не интересует; я лечу над нею лишь до первой транспортной развязки; двести сорок восемь рядов машин подо мною с такой высоты кажутся одним движущимся ремнем из пестрой ткани. Все они идут с одной скоростью, выдерживая одинаковое расстояние друг от друга. Это движение регулируется всепланетной электронной сетью, еще одним компьютерным монстром, который не прочь совокупится с инопланетной электронной самкой. Слева от меня включается экранчик. На нем лицо мужчины. Это Карл, тот самый, который хочет украсть кораллы. Тот самый, который ловил меня сетью на окраине подземного города. Тот самый, который вытащил чип из моей головы.

– Рад вас видеть снова, – говорит Карл. – Как продвигаются наши дела?

– Продвигаются помаленьку, – отвечаю я.

– Куда направляетесь?

– Для начала в Курск. У меня там одно дело, если вы не против.

– Нет, что вы, – возражает Карл, – я совсем не против, я даже за. Я приветствую любую затяжку времени. Кстати, по пути вас уже ожидают.

– Засада? – спрашиваю я.

– Увы, в пяти местах, – отвечает Карл. – Хотя есть вероятность, что некоторые из этих пунктов вы обойдете стороной.

– И какова эта вероятность?

– Если я вам помогу, – говорит Карл, – то вы сможете благополучно добраться до места.

– Я сомневаюсь. Фемида могла просчитать и вашу помощь.

Лицо Карла улыбается.

– Я предлагаю вам рандомизированную помощь, – говорит он, – то есть помощь, определяемую функцией Randomize. Вам знакома эта функция?

– Я ничего не понимаю в программировании.

– Это функция случайного выбора. Никто не может предсказать, что вам выдаст функция Randomize. Даже Фемида здесь бессильна. Здесь был бы бессилен даже Господь Бог. Против лома нет приема. Я рассчитаю каждый отрезок вашего пути с помощью этой функции.

В этот момент я уже приблизился к транспортной развязке. Это исполинское сооружение, совершенно невероятное еще каких-нибудь пятьдесят лет назад. Более шестисот этажей транспортных путей, половина из которых погружены под землю. Высота этой штуки около двух километров. Может быть, и два с половиной. Во всяком случае, верхняя часть этой муравьиной кучи в менее солнечный день была бы скрыта за облаками. Моя машина кажется микроскопической мошкой, когда приближается к этому колоссу. Оранжевая цепочка аэропоезда уже втягивается в одно из отверстий надо мной.

– Четырнадцатый воздушный коридор, – говорит Карл, и на приборной панели передо мной загорается цифра 14. Наверняка мой новый друг как-то связан с транспортной системой. Возможно, он именно ее и представляет.

Гиромобиль ныряет в нужное отверстие и вычерчивает несколько петель во тьме, пронизанной мгновенными вспышками желтого света. Через несколько секунд я оказываюсь над узкой нитью одинарной дороги.

За следующие пять минут я меняю направление еще несколько раз. Затем снова оказываюсь над одинарной дорогой, совершенно пустой на этот раз.

– Здесь я вас оставлю, – говорит Карл. – Дальше все должно быть в порядке. Вам ничего не грозит по пути.

– Окромя другого лома, – напоминаю я.

– Что?

– Против лома нет приема, окромя другого лома. Мне ничего не грозит по пути, кроме еще одной функции Randomize.

– От случайности никто не застрахован, даже я, – говорит Карл и отключается. Я продолжаю путь в одиночестве.